Konstantin Kropotkin

Ей сегодня 90. Она жива, для своих лет вполне здорова и, как говорит, не знает пока, какой сюрприз ей придумала на юбилей семья. Софи Лорен сегодня 90, и почему бы не посмотреть по такому случаю фильм «Необычный день» (Una giornata particolare, 1977), который одна из величавших итальянских актрис считает одним из лучших в своей фильмографии. Она играет Антуанетту, замордованную мать шестерых детей, покорную жену фашиста, а значит тоже фашистку (книжка с изречениями дуче прилагается). Это 6 мая 1938 года. Многоквартирный дом, построенный во времена фашизма, почти пуст: все побежали смотреть, как прибывает в Рим с визитом Адольф Гитлер. Антуанетта и рада бы побежать, но у нее домашних забот полно, а тут еще и улетел ручной скворец. Птица становится поводом для встречи: Антуанетта знакомится с Габриэле, журналистом, желающим совершить самоубийство: его выгнали, как сначала говорит, за антифашизм. Они то смеются сообща, то переругиваются, то пробуют танцевать модную румбу. Образованный журналист и малограмотная домохозяйка проводят вместе один день, — для нее поворотный, для него последний. Габриэле лишился работы из-за своей гомосексуальности, о чем он тоже говорит Антуанетте. Его вот-вот арестуют. У фильма много наград и номинаций. Критика была смешанной, но все единодушно отмечали человечность и юмор этой картины. Режиссер Этторе Скола позже говорил, что первым в итальянском кино снял гомосексуала без насмешки. «Чтобы встретить друг друга, нужно совсем немного: проследить за сбежавшим с балкона индийским дроздом, осмелиться подняться выше на террасу, между сохнущими на солнце простынями, чтобы озарить новыми красками выцветшее небо», — писала Софи Лорен в автобиографии «Вчера, сегодня, завтра». Дива — это вот так. #квиристория #квирканон #квириконы

​​#кропоткинкниги Romantic Comedy / Романтическая комедия Кёртис Ситтенфилд США, 2023 / рус.пер. 2024 (Е. Шурупова) Салли Милз, сценаристка популярного телешоу саркастически смеется:«Правило Дэнни Хорста» — и еще один из ее невзрачных коллег получил в качестве герлфренд красавицу-суперзвезду. Вопросу, почему обыкновенным на вид, но весьма одаренным сценаристкам не достаются красавцы-суперзвезды, посвящен восьмой роман популярной американской беллетристки. Разочаровавшаяся в личном Салли знакомится на работе со своим ровесником, 36-летним Ноа Брюстером, популярным музыкантом. Чем сердце успокоится, понятно, — интересно же погружение в творческую кухню американского развлекательного ТВ. Не без вялости сближая остроумицу Салли, лауреатку Emmy, с прекрасным во всех отношениях Ноа (господи, почему переводчики не переводят это имя «Ной», что верней?!), Кертис Ситтенфилд поэтапно, подробно описывает производственный процесс: от придумывания комедийного номера до его телепремьеры. Трудно сказать, насколько описание соответствует действительности, но писательница, трудолюбия явно не лишенная, производит впечатление человека хорошо информированного, и убеждая, и доказывая, как много трудов и талантов необходимо, чтобы зритель снизошел до «ха-ха». Телевизионному закулисью посвящена треть книги, но, заявленный как ромком, роман должен же соединить этих влюбленных, и Ситтенфилд не без натуги меняет сеттинг: после суеты в студии — самоизоляция времен ковида и обоюдное желание закрыть гештальты. В роде эпистолярном, как мейл-переписка, книга неудовлетворительна, но все ж удручает не настолько, чтобы послать к черту и эту тухлую Салли с ее матримониальной неудовлетворенностью, и этого идеального, с реальностью никак не связанного Ноа. Будучи развлечением, обезболивающим, лекарством от скуки, «Романтическая комедия» свое предназначение выполняет, а заодно, в качестве литературоведческого комментария на полях напоминает об особенностях жанра. В таких книгах на трехмерность претендует только главный герой, — а вернее, героиня. Остальные персонажи остаются проекциями, действуя в качестве исполнителей желаний рассказчицы, другой роли у них нет. Западные критики хвалят книгу за остроту наблюдений над современным обществом, — я там нашел только набор умеренно смешных банальностей. Пригляделся же к мелочам, важным для России, страны государственной гомофобии. Все крутится вокруг гетеросексуальной женщины, но у подруги-коллеги ее — не муж, а жена (цитата в комментариях). Есть и прочие детали впроброс, которые маркируют этот в целом дурацкий опус, как сочинение нашего времени. #романырулонами

​​#кропоткинкино Дядя Фрэнк / Uncle Frank 2020, США ⭐️⭐️ В Америке 1970-х университетский профессор-словесник вынужден приехать в родную глухомань на похороны отца-гомофоба. С ним едет не только племянница-студентка, осваивающая науку личной свободы, но и любовник, витальный красавец-араб зрелых лет. Мертвый патриарх и из гроба умудряется оскорбить презираемого им старшего сына-извращенца, а у того свои грехи все еще болят, — Фрэнк не может забыть трагической любви запуганной юности. Известный сценарист Алан Болл в своём режиссёрском дебюте отказался от какой-либо диcтанции, черпая вдохновение из собственного квир-опыта. Получилась гей-драма великолепная цветом (мед и мята, охра и лимонная желтизна), не выдерживающая никакой критики как цельный рассказ. В сжатом пересказе увлекательная, эта история чрезвычайно долгим и чувствительным адажио вводит в курс дела, завершается внезапным, плохо мотивированным аллегро, а в целом пережата и передавлена как в драматических эпизодах, так и в местах сентиментальных. Во время очередного торжества отец семейства сидит в кресле и обстоятельно оскорбляет сына небрежением, всем неловко, а лицо сына каменеет и, зумом разъехавшееся во весь экран, с настоянием излишним показывает, как тяжело с папашей-гомофобом сыну-гею. И так всякий раз. «Дядя Фрэнк» — тот случай, когда зритель может почувствовать себя умней создателя. Красотой исполнения Алан Болл создаёт иллюзию сложной психологической драмы, на деле сочетая одну банальность с другой: вот муки квир-юноши, вот пытки и уловки квир-мужчины, вот понятливая сестра, вот мать, знающая все и хранящая молчание — все предсказуемо, ни на йоту не отступая от уже заведомо известного, не давая прокачанному в квир-азбуке зрителю ни разу (!) вздрогнуть в восторженном «вау». Там можно найти удовольствия сугубо кинематографические: есть пара остроумных диалогов, и по ролям разложено почти безупречно, а некоторые эпизоды блестяще разыграны. Пол Беттани исполнил главную роль во всех переливах страдания, угрызений, отчаяния, злости. Есть и повод говорить о «feel good movie»: у страха глаза велики, сообщает автор, соучастие родных и близких не стоит недооценивать. Имеется и апдейт безусловных американских ценностей: кому как не семье следует понять квир-человека? Все там, и все — в высокопарной пустоте. Грубая ошибка только одна, — на роль ориентального любовника Алан Болл ангажировал собственного супруга. Питер Макдисси хорош собой, сексапилен, имеет улыбку на миллион долларов и без счету чёрных кудрей, но как актер настолько бездарен, что, шевеля красивым лицом в избытке фальшивых чувств, может служить живым уроком, почему мастеру следует разделять работу и дом. Не ебись, где работаешь, не работай, где ебешься. Эта максима уместна здесь и потому еще, что сам Алан Болл по старой кэмповой привычке не чурается пряного юмора. «Мой минет — это поэзия», — говорит дяде Фрэнку один юный стервец, имея на него виды. Скучно, старо, предсказуемо.

​​Гугл вспоминает сегодня шотландскую транс-певицу Sophie Xeon. 17 сентября артистке, номинировавшейся на Grammy, могло исполниться 38, если бы в 2021-м она не погибла в Афинах, упав с большой высоты. Она стала широко знаменита в 2018 году с электропоп-пластинкой Oil of Every Pearl's Un-Insides, а на звание квир-иконы претендовала уже годом ранее, выпустив клип It's Okay to Cry, — там SOPHIE впервые показала свое лицо, что было и каминг-аутом. Насколько серьезный след SOPHIE оставила в современной культуре, можно было убедиться в прошлом году на выставке DIVA в Лондоне (👉 мой отчет), где артистку поминали ее самым знаменитым клипом. Дудли гугла (тематические рисунки поисковой системы) нередко вспоминают важных для мира квир-людей. В их числе — Одри Лорд, Фреди Хирш, Лили Эльбе. #мимоходом

Если вы помните финал «Билли Эллиота», утешительного британского пара-байопика времен квир-оптимизма, то вы, наверное, как и я встрепенетесь, увидев этих лебедей, которые и живы, и вполне себе здоровы. Кому как, мне же «Лебединое озеро» здорового человека. 🤩

🙋‍♂️ Есть ли в новом Пелевине квир? Самодельный и, скорей всего, невысокого качества точно есть. На обложке нового романа 🥁🥁🥁 тег #herrenschwule, авторский немецкий, означающий что-то вроде #мужчиногеи А вот если бы было #herrenschwüle, то получилось даже томно: #мужскойзной или даже #мужскаячувственность #мимоходом

«Ради чего я плыл против течения» 2024, Россия? ⭐️⭐️⭐️ Он родился в 1928-м, в тот же год, когда немецкий исследователь Магнус Хиршфельд создал Всемирную лигу сексуальных реформ. Это первая, но не единственная символическая деталь документального фильма, на днях появившегося в открытом доступе. Российский ученый, выросший на родине в крупную фигуру секспросвета, начал получать угрозы от поборников «традиционных ценностей» в 2001-м, когда в России в первый раз был выбран президентом Владимир Путин, — этот штрих завершает портрет Игоря Кона, безотцовщины, обитателя ленинградских коммуналок, вундеркинда, молодого философа, жертвы государственного антисемитизма, яркого социолога, автора трудов об этике личности, популяризатора современных научных знаний о сексуальности человека, самого знаменитого в России защитника прав и свобод гомосексуалов. 👉 смотреть Документалист Игорь Садреев суммировал разбросанные там и сям сведения об Игоре Коне. Научный гений Кона, как следует из бодряще смонтированного рассказа, заключается в том, что этот ученый, будучи человеком советским, умудрился быть свободным от советизма, сохранял исследовательскую независимость, показывая тем, кому нужно, чуть больше, нежели позволяла система. В разбитом на главы рассказе убедительно представлен постепенный дрейф интеллектуала-полиглота, интересующегося разнообразием человеческого в сторону все более горячо и яростно манифестируемой человечности: нужно как можно больше и полней знать, как формируется личность; табу — это вред и для науки, и для общества, и для человека; свобода — неотъемлемое право каждого. Вот учёный, который все отчётливей проявляет себя гражданином, — публичное размышление о темах болезненных, спорных логично привело его к размышлениям о стигме гомосексуальности. Есть ли в том интерес личный, мы, зрители, не узнаем. Док для широкого зрителя и потому квир-человеку может показаться трюизмом в частностях: упоминание певца Козина, угодившего из-за гомосексуальности в ГУЛАГ, для зрителя, нагруженного специальными, «радужными» знаниями, это, пожалуй, общее место. Квир-проблематика же ограничена мужской гомосексуальностью, в чем, вероятно, следствие завороженности самим материалом: в аббревиатуре ЛГБТИК Кона, учёного и гражданина, интересовала преимущественно вторая буква, — репрессии в отношении гомосексуальных мужчин были в СССР наиболее очевидны. Есть, впрочем, в фильме и факты из недостаточно известных — например, как советские спецслужбы с помощью небрежных индийских газетчиков и доверчивого западно-германского учёного внедряли дезинформацию, что вич родом из вашингтонских лабораторий (эта чушь ещё шевелится и по сию пору). Док не лишён излишеств, — нам необязательно, пожалуй, знать имя немецкого режиссера, снимавшего третьеразрядную эротику. Он же довольно мало говорит о неофициальном Коне, — главным образом, устами Александра Эткинда, знакомого с коллегой отца с отрочества. Игорь Садреев осторожно предполагает, что исследователь так много размышлял о психологии подростков потому, что сам, будучи из бывших вундеркиндов, «проскочил» этот этап, уже в 15 лет став студентом истфака. На берлинской премьере я спросил, почему так мало частного Кона, на что автор дока сообщил об уважении к воле своего героя, который предпочитал не распространяться об этой стороне своей жизни. В самом же фильме есть не лишенное софизма сообщение, что Кон всю жизнь положил на то, чтобы «это» было неважно. Много архивных материалов и чуточку эксклюзива из уст немногочисленных спикеров. Остроумное использование искусственного интеллекта: главное украшение картины — убедительно клонированный голос Игоря Кона, якобы читающего собственные воспоминания. Фильм, формата, скорей, телевизионного — в этой выверенной трезвости разговора об очевидном он хорошо смотрелся бы в сетке крупного телеканала в Прекрасной России Будущего. Невозможность такой трансляции в году 2024-м — тоже, само по себе, лакмус. Воспользуюсь метафорой фильма: «лакмус, багровый от крови».

​​Муж моего брата 2018, Япония ⭐️⭐️⭐️ Японцу Яичи не очень-то везёт: родители умерли, жена ушла, работы нет, на попечении дочь-школьница, а тут еще и брат-близнец в Канаде скончался, а на пороге появился его муж, —рыжий, бородатый, пузатый Майк. Яичи поначалу не в восторге, чего не скажешь о его дочери Кане, которой иностранный санта-клаус полюбился немедленно. Снятый как через фильтры инстаграм, с избытком цвета, эмоционально монотонный, сюсюкающий, трехсерийный фильм воспроизводит на экране манга-комикс, чем в оригинале и является. «Муж моего брата» — пересказ одноимённого графического романа Генгоро Тагаме (Otôto no otto, 2015 - 2017). Телефильм, как и его рисованный первоисточник, воспитательный посыл не скрывает: Яичи, поближе познакомившись с дружелюбным иностранцем, постепенно начинает воспринимать его как члена семьи, соглашаясь с тем, что брак соединяет людей не по признаку пола, а по любви. Его дочери это умозаключение даётся легко — у нее нет предубеждений, канадца Майка она безоговорочно считает своим дядей, знакомит его с друзьями, рассказывает о нем учителям в школе. «Муж моего брата» сообщает, что предрассудки легко преодолимы. Небольшого усилия достаточно, чтобы взрослые поняли, что гомосексуальность не заразна и не может оказывать «дурного влияния». Дети же, божьи создания, не испытывают ни малейшего душевного дискомфорта, получив новый образ мира. Минисериал настаивает на открытости с аккуратной внятностью. Познакомившись со школьным другом покойного мужа, канадец Майк отказывается ходить с ним по тайным гей-клубам, предложив в ответ встречу возле его дома: тебе нечего стыдиться, и незачем. Будучи условным образом реальности, лента показывает возможности, которые есть у японского общества, если то примет перемены как неизбежность. Что меняют однополые браки? Они, как церемонно, в трогательных визуальных кодах сообщают авторы, миру только на пользу. Одно допущение цепляет за собой другое: приняв мужа брата, японец спрашивает себя, как отнесётся к тому, если его дочь, когда вырастет, приведёт в дом не мужа, а жену? Как должен поступить хороший отец? Нелишне заметить, что «Муж моего брата» снят на деньги японских налогоплательщиков, — по заказу общественно-правовой телерадиокомпании NHK. Канадца-гея сыграл эстонец, - известный в Японии борец сумо Баруто Кайто, он же Кайдо Хевельсон (женат на этнической русской, есть сын). В Азии этот спортсмен-актер, кажется, стал новым гей-идолом — во всех отношениях весомым поводом для фанарта. Адресованный, прежде всего, японцам, «Муж моего брата» полезен и для стороннего наблюдателя — телефильм показывает различия между Западом и Японией. Если у одних семья — дело договорное и, возможно, временное, то у других — стремится к абсолюту: сыграв свадьбу, японец раз и навсегда впускает человека в свой ближний круг, чему не помеха ни официальный развод, ни смерть. Пришлый Майк, ныне вдовый, формально никак с Японией больше не связанный, по глубинной японской сути остается родственником. Насколько же все-таки консервативна идея однополого брака. Она не ломает институт семьи, а напротив, приближая к реальности, его укрепляет. Муж и жена, два мужа, две жены, — какая разница? Лишь бы человек был хороший.

​​#кропоткинкино #блеватьиплакать All Kinds of Love / Такая разная любовь 2022, США  ⭐️⭐️ Макс, современный американец средних лет, жаждущий семьи старого образца, не только в любви, но и верности, расстается со своим парнем, патологическим промиском, которому чем больше любовников, тем лучше. И можно бы предаться тоске, но на пороге новый квартирант, программист, Макса заметно младше, который, как выясняется, тоже, скорее, традиционалист, нежели экспериментатор. Могли бы немедленно договориться, но режиссеру захотелось сообщить, что все любови, какими бы разными ни были, имеют право на существование, и потому родители тоскливого резонера Макса, практикуют межрасовую полиаморию МЖМ, а еще на горизонте временами возникает транс-художник, обозначающий, что горизонты возможного в любви куда шире и больше. Дэвид Льюис в очередной раз расписывается в собственной профессиональной несостоятельности. В своем пятом полном метре этот американец, специализирующийся на гей-кино, убедительно доказывает, что и как сценарист нескладен, и как режиссер тянет, в лучшем случае, на «удовл», а ещё не имеет музыкального слуха, впуская без разбору жирные, смачные поп-баллады, призванные иллюстрировать душевные переживания, на деле вынуждающие думать о тугоухости авторов. Он не умеет работать с актерами, те же, приговоренные самостоятельно показывать невеликость своих лицедейских талантов, не знают куда себя девать. Ему под стать Мэтью Монтгомери, сыгравший задрота Макса. Он служит живым доказательством, что в квир-кино идут, порой, те, кого из других мест погнали ссаными тряпками. Все остальные исполнители получше, но недостаточно, чтобы не вызывать у зрителя в итоге справедливый гнев: окей, вы украли мое время, но вы же еще и деньги бездарно разбазарили. «Разные любови» изготовлены не дилетантски: каждый кадр худо-бедно выстроен, от снятых стандартной «восьмеркой» диалогов тоже не рябит в глазах. Но это ремесленничество, напрочь лишенное божьей искры. Задуманное как «feel good movie», кино паразитирует на самом представлении о «хорошем настроении», предлагая под видом оного малосъедобную бурду: наобум сваленные, кое-как сваренные ингредиенты глупого режиссера-пошляка, полагающего почему-то, что и в году 2022 еще надо доказывать зрителю (западному, в первую очередь), что не бывает «плохих» любовей, все любови хороши, выбирай на вкус. Есть, пожалуй, только два обстоятельства, которые заслуживают в поделке внимания. Во-первых, Дэвид Льюис нередко и с удовольствием показывает небезобразных мужчин голыми, в чем плюс, —  новому пуританству никогда не лишне указывать, что нагота может быть равна одежде. Во-вторых, необязательную роль третьего плана —  транс-художника, а фактически себя —  в фильме играет Marvival A Rex, перформер чудесной киногении, умудряющийся одним своим присутствием в кадре оправдывать даже самую унылую чушь.

​​#кропоткинкино «Я ношу тебя с собой» / I carry you with me 2020, Мексика / США ⭐️⭐️⭐️⭐️ Мексиканец Иван, шеф-повар в собственном ресторане в Нью-Йорке вспоминает прошлое. Он перебрался в Америку, упорным трудом реализовал мечту, он счастлив со своим Херардо, но он не может побывать на родине и обнять сына, потому что и 20 лет спустя все еще считается нелегалом. «Я ношу тебя с собой» — беллетризация реальных событий. Режиссёр Хейди Ювинг рассказала о своих друзьях, история любви которых началась на их родине в Мексике в 1994 году. Один, выпускник кулинарной школы поехал в США за лучшей долей, другой последовал за ним, ради чего оставил университетскую карьеру. Документалистка не просто дала свидетельства, — прошлое Ивана и Херардо представлено как игровое кино. По количеству экранного времени «I Carry You With Me» — даже в большей степени художественный фильм, который лишь ближе к финалу дает понять, что эти взрослые мужчины рассказывают о себе, а те, что помоложе, во флэшбэках — их изображают. Бесшовное соединение фактов и их интерпретации удалось во многом благодаря динамичной камере, -— снято с плеча, создавая эффект соучастия Работа тонкая, важная как политический жест, как вдумчивый рассказ о бедах мигрантов вообще и квир-мигрантах в частности. Картина предлагает поразмышлять и о самой природе документального кино. Она напоминает, что любой факт в изложении включает его интерпретацию, — то есть истина в конечной инстанции все равно ускользает, а понимание этого сообщает, сколь условно деление кинематографа на игровое и документальное. Уместней считать, пожалуй, что кино подобно сексуальности — это спектр. Переведя слова в картинку, воспоминания — в их визуальный пересказ, Хейди Ювинг выиграла как повествователь: изображение воздействует сильнее, оно быстрее погружает в историю. Режиссер реконструирует первую встречу Ивана и Херардо в гей-клубе, она воспроизводит сцены из их детства, - моменты осознания собственной непохожести на других. Тяжело смотреть, как Иван вместе с подругой Сандрой, тайком пересекая границу между Мексикой и США, едва не умерли в пустыне. Ясней и чувство чуждости южан в Нью-Йорке, где, кажется, все время сыплет снег. Работая на местности пересеченной, на рельефе кинематографически смешанном, режиссер не просто вычленяет говорящие, знаковые детали из плоти реальности, но и художественно нагружает их, пытаясь воздействовать уже как автор игрового кино: такую роль играет, например, указка-лазер, которая поначалу привлекла внимание Ивана к Херардо, а позднее, когда он прятался от пограничников, стала символом угрозы. Интересный для киноведов, важный как публицистика, фильм все же избит как сюжет: вот мальчик, которого отец бросает ночью в поле ради перевоспитания; вот другой мальчик, который наряжается в платье, сшитое его матерью-портнихой для какой-то клиентки, вот вынужденный каминг-аут перед женой и матерью сына, вот первый поцелуй мужчин под грохот клубной музыки, вот их расставание и новая встреча, вот разговоры по скайпу с собственным сыном много лет спустя. Фильм вызывает чувство дежавю, и нужно все время встряхивать себя напоминанием, что это не сочинение — сценаристом тут выступает сама жизнь.