АДАГАМОВ

⏳ 28 сентября 1939 г. министр иностранных дел Германии Риббентроп подписывает в Москве Договор о дружбе и границе между СССР и Германией, включающий секретные протоколы Газеты печатают текст договора и карту с линией, которая обозначает границу, между "обоюдными государственными интересами на территории бывшего Польского государства". Раздел Польши завершен. Риббентроп, улетая из Москвы 29 сентября, разговаривая с корреспондентом ТАСС, заявляет: «Мое пребывание в Москве было кратким, к сожалению, слишком кратким. В следующий раз я надеюсь пробыть здесь больше. Тем не менее мы хорошо использовали эти два дня. Было выяснено следующее: 1. Германо-советская дружба теперь установлена окончательно. 2. Обе страны никогда не допустят вмешательства третьих держав в восточно-европейские вопросы. 3. Оба государства желают, чтобы мир был восстановлен и чтобы Англия и Франция прекратили абсолютно бессмысленную и бесперспективную борьбу против Германии. 4. Если однако в этих странах возьмут верх поджигатели войны, то Германия и СССР будут знать, как ответить на это. Риббентроп указал далее на достигнутое вчера между правительством Германии и правительством СССР соглашение об общирной экономической программе, которое принесет выгоду обеим державам. B заключение Риббентроп заявил: «Переговоры происходили в особенно дружественной и великолепной атмосфере. Однако прежде всего я хотел бы отметить исключительно сердечный прием, оказанный мне Советским Правительством в особенности г.г. Сталиным и Молотовым». В этот же день газеты продолжают публиковать сводки Генерального штаба РККА. 28 сентября деморализованная, брошенная своим правительством польская армия, еще оказывает сопротивление наступающим советским войскам.

🇹🇷 Турецкий дизайнер Фатих Экши делает вот такие прекрасные архитектурные фантазии. Заха Хадид завидует на небесах.

Нетленка от Вовы Милова, без которого у вас не будет ни выборов, ни шенгенских виз. Космических масштабов ЧСВ у чувака!

Новая работа пражского художника Андрея Закирзянова по картине Огюста Ренуара “Пон-Нёф, Париж, 1872” (Pont Neuf, Paris, 1872)

Возвращаясь к письму Пушкина Наталье, написанному из Оренбурга, дополню, что вор, пьяница и вообще мудак Гаврила Калашников, испортивший Пушкину поездку по пугачевским местам, был сыном Михайлы Калашникова, крепостного, который был управляющим болдинских поместий Пушкиных. 15 марта 1832 г. Михайла написал Пушкину: “…получил от батюшки вашего прикозание естли получу ваше прикозание о сыне Гаврилы куда прикажите доставить его, о чем всенижайши просим ваши нижайшие рабы и знав ваши великие к нам милости, то осмелеваюсь утруждать не зделаети ль милость оставить насколко будет угодно вашей милости за что будем мы со старухой своей бога молить…” Михайла был еще тот плут и разбойник, который мало того, что ничего не смыслил в хозяйстве, так еще и разворовал его изрядно. Сынок был ему под стать. Когда Пушкин вернулся в Болдино после оренбургской поездки, он усиленно начал заниматься литературными трудами и ослабил надзор за своим камердинером. А Гаврила, пользуясь положение отца, стал забирать у крестьян рабочих лошадей для своих верховых скачек, а однажды вызвал в Болдина исправника с полицейскими, чтобы те выпороли розгами стариков, которые вознамерились подать жалобу на управляющего, который ввел их в разорение. Та еще дрянь была, в общем. Пушкин был так зол на Гаврилу, что однажды, когда он уже в ноябре 1833 г. отправился из Болдина в Петербург, просто высадил своего вдребезги пьяного камердинера прямо посреди дороги. Потом написал в письме Нащокину, у которого гостил в Москве: "При выезде моем из Москвы, Гаврила мой был так пьян и так меня взбесил, что я велел ему слезть с козел и оставил его на большой дороге в слезах и в истерике; но это все на меня не подействовало”. Нащокин потом рассказывал, что утром он на лестнице своего дома обнаружил спящего Гаврилу. На вопрос, как тот очутился здесь, пушкинский слуга объяснил, что Александр Сергеевич "спихнул его с козел за то, что он был пьян, и приказал ему отправиться к Нащокину". Щеголев в своей книге “Пушкин и мужики” писал, что в последующие годы Гаврила жил в Болдине, где и был отдан в рекруты. С камердинером Гаврилой и Пушкиным связана еще одна история, я о ней позже напишу.

19 сентября 1833 г. Из Оренбурга в Петербург Н.Н.Пушкиной Я здесь со вчерашнего дня (Пушкин остановился в Оренбурге у военного генерал-губернатора В.А. Перовского). Насилу доехал, дорога прескучная, погода холодная, завтра я еду к Яицким казакам, пробуду у них дни три – и отправлюсь в деревню через Саратов и Пензу. Что, жёнка? скучно тебе? Мне тоска без тебя. Кабы не стыдно было, воротился бы сразу к тебе, ни строчки не написав. Да нельзя, мой ангел. Взялся за гуж не говори, что не дюж – то есть: уехал писать, так пиши же роман за романом поэму за поэмой. А уж чувствую. Что дурь на меня находит – я и в коляске сочиняю, что ж будет в постеле? Одно меня сокрушает: человек мой (речь о камердинере Пушкина Гавриле Калашникове, который сопровождал поэта в поездке по пугачевским местам). Вообрази себе тон московского канцеляриста, глуп, говорлив, через день пьян, ест мои холодные дорожные рябчики, пьёт мою мадеру, портит мои книги и по станциям называет меня то графом, то генералом. Бесит меня. Да и только. Свет-то мой Иполит! (Каретник Пушкина) кстати о Хамовом племени: как ты ладишь своим домом? боюсь, людей у тебя мало; не наймёшь ли ты кого? На женщин надеюсь, но с мужчинами как тебе ладить? Всё это меня беспокоит – я мнителен, как отец мой. Не говорю уж о детях. Дай Бог им здоровья – и тебе жёнка. Прощай жёнка. Не жди от меня уж писем, до самой деревни. Целую тебя и вас благословляю. Как я хорошо веду себя! как ты была бы мной довольна! за барышнями не ухаживаю, смотрительшей не щиплю, с калмычками не кокетничаю – и на днях отказался от башкирки, несмотря на любопытство, очень простительное путешественнику. Знаешь ли ты, что есть пословица: На чужой сторонке и старушка божий дар. То-то жёнка. Бери с меня пример.

Терапия щенками в доме для престарелых в Германии. Вот это кайф, представляю :- )

Как добывают мёд диких пчёл

Попугай Валера недоволен собой