Забежинский Илья Аронович

ДУБ НА ВАЛААМЕ Гид в конце экскурсии по Валааму: - А теперь, товарищи, готов ответить на ваши вопросы. Немолодой мужчина в клетчатой рубашке с закатанными рукавами и холщовой кепке: - А что же Вы нам самое главное не показали? - Что, простите? - Ну, как же, а дуб? - Какой дуб? Мужчина обводит группу взглядом, ища поддержки: - Ну, дуб! Снимает кепку, достает мятый платок из кармана, вытирает лысину. - Мне мой дедушка, - снова оглядывает группу, - перед отъездом показал картину на стене над своей кроватью, - чертит руками рамку от картины, - "Дуб на Валааме", - переводит дух, - он сказал, Петя, внучок, обязательно посмотри. Обязательно! "Дуб на Валааме". Знаменитая картина, между прочим, - делает еще паузу. - Где он? - В каком смысле? - Ну, где дуб? Группа волнуется: - Дуб… Дуб на Валааме… Известная картина… Это надо знать… Гид должен знать… Мужчина в клетчатой рубашке и кепке, с укором: - Это «Дуб на Валааме», между прочим… Гид: - Нууу… Интеллигентная женщина с химической завивкой мужчине в кепке: - Сами Вы дуб. Знаменитая картина Ивана Ивановича Шишкина называется «Сосна на Валааме». Мужчина в кепке: - Как сосна? Нет там никакой сосны… А ведь точно, - хлопает себя по коленке, - Точно ведь сосна! Группа: - Сосна… Сосна на Валааме… Как же он не знает? Гид, а не знает… Сосна на Валааме… Гид: - Товарищи… Группа: - Сосна на Валааме… Известная картина… Надо знать… Гид, решительно: - Товарищи! У каждого опытного экскурсовода, не волнуйтесь, не волнуйтесь, товарищи, есть для туристов маленькие сюрпризы, приготовленные, так сказать, напоследок. Сейчас мы все берем и поворачиваемся назад. Назад-назад, товарищи, поворачиваемся, на 360 градусов. Все на 360 градусов. Интеллигентная женщина с химической завивкой: - Вообще-то, на 180. Гид: - Да-да, конечно, товарищи, гид не обязан быть математиком. Поворачиваемся, товарищи, поворачиваемся. И смотрим. Группа поворачивается. Мужчина в кепке: - Мы-то смотрим. А вот что мы видим? Группа: - Да! Что? Что мы видим? Деревья какие-то… Гид: - Неужели не узнаете? Ну… Ну… Иван Иванович Шишкин. «Сосна на Валааме». Присмотритесь внимательнее, товарищи… Известная же картина… Ну? Не замечаете? Вот смотрите, столб видите? Видите? Теперь, левее столба, да-да, левее столба, раз, два, три, четыре, пятое, пятое дерево, видите, толстый ствол, ветки раскинула. Ну? Видите? Да-да, пятое… Группа, затаив дыхание: - Неужели та самая? Гид молча кивает и почтительно поджимает губы. Группа, заворожено: - Какая красота! Сосна на Валааме! Шишкин! Да! Сосна на Валааме! Мужчина в клетчатой рубашке и кепке: - Но позвольте, на картине, - к группе, - мне перед отъездом дедушка показывал, - гиду, - На картине, там одинокая сосна. Понимаете? Одинокая! А здесь лес какой-то! Группа: - Одинокая… Должна быть одинокая… А тут лес… У Шишкина – одинокая! Интеллигентная женщина с химической завивкой, уверенно: - Действительно, должна быть одинокая! Гид: - Товарищи! Благодаря природоохранным действиям администрации острова и руководства монастыря, лес за последние годы разросся. Сосна больше не одинокая.

Формально существуют Приходские советы – Партийные комитеты и Приходские собрания – они же – Партсобрания, на них все проходит гладко, туда настоятели ставят верных себе прихожан из своих любимых и любящих духовных чад, которые на лету утверждают любые отчеты Секретарей парткомов – настоятелей. Можете смело мне сказать: так не везде. Я тоже уверен, что так не везде. В КПСС тоже было так не везде. Были душевные секретари обкомов и парторги, болевшие за свое дело. Но от этого система не переставала быть системой. Личная преданность, вечное лебезятничество, человекоугодничество и поток конвертов с деньгами снизу вверх – и абсолютно тоталитарное управление системой, самовластное манипулирование Церковью и людьми сверху вниз. И бесконечная показуха. Вот точь в точь, как при КПСС. Даже демонстрации по Невскому с флажками в один и тот же день каждый год, с тайными циркулярами, сколько народу от каждого парткома прислать и с радостными публичными отчетами с телеэкранов, сколько народу посетило. Вранье про единство партии и народа. Вранье про православный русский народ. Вранье про демократический централизм в КПСС. Вранье про соборность в нашей Церкви. И как тогда, все меняется после смерти Генсека. Все, кроме системы.

НЫНЕШНЯЯ РПЦ В ТОЧНОСТИ КОПИРУЕТ КПСС Видел ли я соборную Церковь? В том смысле, как про это говорит известная церковная шутка, что Церковь у нас соборная, так как в ней много соборов, в этом смысле видел. В том смысле, как нас традиционно учат понимать Символ Веры – не видел. Наша Церковь есть человекоцентричный авторитарный или даже тоталитарный, и даже не организм, а механизм. Тоталитарный механизм. Я не знаю, как там в других, поместных, я знаю, как в нашей родной РПЦ. У нас тут совершеннейший КПСС. Есть Партия. Во главе Партии – Центральный Комитет. Который состоит из Первых секретарей обкомов и горкомов, последнее время произошло разукрупнение регионов и Первых секретарей стали ставить над меньшими территориями. Понимаете, что Первые секретари – это епископы, пленумы Центрального Комитета – Архиерейские Соборы. Отделы и секретариаты ЦК – комиссии по разным вопросам. Во главе ЦК стоит Политбюро, то есть Синод. Есть постоянные члены Политбюро – Первые секретари крупнейших епархий и руководители важнейших ведомств – Министр Иностранных дел, Управделами и пр. В Политбюро кооптируются Первые секретари остальных регионов на ограниченный срок. Во главе Церкви стоит Генеральный секретарь ЦК КПСС – Патриарх. Вертикаль абсолютно жесткая, еще более жесткая, чем в КПСС, там хотя бы в Политбюро была коллегиальность при главенстве Генерального секретаря. У нас не так, у нас КПСС, помешанная с папизмом. Во главе Церкви – Патриарх-папа. Вся остальная вертикаль принимает и одобряет и постфактум благословляет любую деятельность Генсека. Все решает у нас Генсек. Он сам определяет внешнюю политику. Он сам выстраивает отношения в верхах светской власти. Он сам определяет кадровые назначения. Два-три раза в год собирается Политбюро-синод, утверждают все решения генсека-папы-патриарха. Раз в два года собирается Пленум ЦК – Архиерейский собор – утверждают решения ЦК-синода. Еще когда-то собирается Поместный собор – Съезд КПСС, от которого ничего вообще не зависит, но для всех это большой праздник, можно в Москву съездить. Генсек - патриарх как опытный партийный кадровик за несколько лет меняет состав ЦК, наполняя его своими ставленниками, все лично ему преданы, все зависят от него, все всё одобряют. Все ему шлют и несут, помимо официальных взносов в партийную кассу, ценные подарки и конверты на праздники и конверты в умилостивление за личные грехи, о которых генсеку докладывают в доносах доброхоты. Посмотрим на нашу соборность в регионах. В регионах работают обкомы – епархиальные советы. Во главе – Первые секретари – епископы. У них тоже епархиальные комиссии и комитеты. Такие же, как в ЦК – отделы обкомов КПСС. По территориальному признаку, для удобства управления, епархии разделены на райкомы партии – благочиния. Первые секретари райкомов – благочинные и руководители отделов-комиссий входят в Обком партии – Епархиальный Совет. Он утверждает все решение Первого Секретаря – Епископа. Ну и все это благообразно раз в год утверждается на Епархиальном собрании – Городской или областной партийной конференции. Ну и тут у нас еще больший авторитаризм, чем в КПСС – низшее и среднее партийное звено – священников и настоятелей – утверждает и поставляет Первый секретарь обкома лично, ни с кем не согласовывая. И давайте теперь взглянем на деятельность партийной организации внизу – на приходах. Настоятель – Секретарь парткома – полный самовластный хозяин прихода, подотчетный лично Первому секретарю обкома партии - епископу. Они ответственны за формирование епархиальной партийной кассы, за неисполнение плана по сдаче взносов могут поплатиться партбилетом и слететь с должности, они лично принимают и услаждают епископов на приходах, умягчают их сердца конвертиками с деньгами, в том числе и за каждый полученный епископами на них донос с мест. За это Первые секретари обкомов – епископы дают им полную свободу действий: могут не платить зарплату другим священникам, могут как угодно нанимать, увольнять, снижать и не платить зарплаты низшему персоналу, могут как угодно распоряжаться низовой партийной кассой и пр. Формально существуют Приходски

НЫНЕШНЯЯ РПЦ В ТОЧНОСТИ КОПИРУЕТ КПСС Видел ли я соборную Церковь? В том смысле, как про это говорит известная церковная шутка, что Церковь у нас соборная, так как в ней много соборов, в этом смысле видел. В том смысле, как нас традиционно учат понимать Символ Веры – не видел. Наша Церковь есть человекоцентричный авторитарный или даже тоталитарный, и даже не организм, а механизм. Тоталитарный механизм. Я не знаю, как там в других, поместных, я знаю, как в нашей родной РПЦ. У нас тут совершеннейший КПСС. Есть Партия. Во главе Партии – Центральный Комитет. Который состоит из Первых секретарей обкомов и горкомов, последнее время произошло разукрупнение регионов и Первых секретарей стали ставить над меньшими территориями. Понимаете, что Первые секретари – это епископы, пленумы Центрального Комитета – Архиерейские Соборы. Отделы и секретариаты ЦК – комиссии по разным вопросам. Во главе ЦК стоит Политбюро, то есть Синод. Есть постоянные члены Политбюро – Первые секретари крупнейших епархий и руководители важнейших ведомств – Министр Иностранных дел, Управделами и пр. В Политбюро кооптируются Первые секретари остальных регионов на ограниченный срок. Во главе Церкви стоит Генеральный секретарь ЦК КПСС – Патриарх. Вертикаль абсолютно жесткая, еще более жесткая, чем в КПСС, там хотя бы в Политбюро была коллегиальность при главенстве Генерального секретаря. У нас не так, у нас КПСС, помешанная с папизмом. Во главе Церкви – Патриарх-папа. Вся остальная вертикаль принимает и одобряет и постфактум благословляет любую деятельность Генсека. Все решает у нас Генсек. Он сам определяет внешнюю политику. Он сам выстраивает отношения в верхах светской власти. Он сам определяет кадровые назначения. Два-три раза в год собирается Политбюро-синод, утверждают все решения генсека-папы-патриарха. Раз в два года собирается Пленум ЦК – Архиерейский собор – утверждают решения ЦК-синода. Еще когда-то собирается Поместный собор – Съезд КПСС, от которого ничего вообще не зависит, но для всех это большой праздник, можно в Москву съездить. Генсек - патриарх как опытный партийный кадровик за несколько лет меняет состав ЦК, наполняя его своими ставленниками, все лично ему преданы, все зависят от него, все всё одобряют. Все ему шлют и несут, помимо официальных взносов в партийную кассу, ценные подарки и конверты на праздники и конверты в умилостивление за личные грехи, о которых генсеку докладывают в доносах доброхоты. Посмотрим на нашу соборность в регионах. В регионах работают обкомы – епархиальные советы. Во главе – Первые секретари – епископы. У них тоже епархиальные комиссии и комитеты. Такие же, как в ЦК – отделы обкомов КПСС. По территориальному признаку, для удобства управления, епархии разделены на райкомы партии – благочиния. Первые секретари райкомов – благочинные и руководители отделов-комиссий входят в Обком партии – Епархиальный Совет. Он утверждает все решение Первого Секретаря – Епископа. Ну и все это благообразно раз в год утверждается на Епархиальном собрании – Городской или областной партийной конференции. Ну и тут у нас еще больший авторитаризм, чем в КПСС – низшее и среднее партийное звено – священников и настоятелей – утверждает и поставляет Первый секретарь обкома лично, ни с кем не согласовывая. И давайте теперь взглянем на деятельность партийной организации внизу – на приходах. Настоятель – Секретарь парткома – полный самовластный хозяин прихода, подотчетный лично Первому секретарю обкома партии - епископу. Они ответственны за формирование епархиальной партийной кассы, за неисполнение плана по сдаче взносов могут поплатиться партбилетом и слететь с должности, они лично принимают и услаждают епископов на приходах, умягчают их сердца конвертиками с деньгами, в том числе и за каждый полученный епископами на них донос с мест. За это Первые секретари обкомов – епископы дают им полную свободу действий: могут не платить зарплату другим священникам, могут как угодно нанимать, увольнять, снижать и не платить зарплаты низшему персоналу, могут как угодно распоряжаться низовой партийной кассой и пр. Формально существуют Приходские советы – Партий

НЫНЕШНЯЯ РПЦ В ТОЧНОСТИ КОПИРУЕТ КПСС Видел ли я соборную Церковь? В том смысле, как про это говорит известная церковная шутка, что Церковь у нас соборная, так как в ней много соборов, в этом смысле видел. В том смысле, как нас традиционно учат понимать Символ Веры – не видел. Наша Церковь есть человекоцентричный авторитарный или даже тоталитарный, и даже не организм, а механизм. Тоталитарный механизм. Я не знаю, как там в других, поместных, я знаю, как в нашей родной РПЦ. У нас тут совершеннейший КПСС. Есть Партия. Во главе Партии – Центральный Комитет. Который состоит из Первых секретарей обкомов и горкомов, последнее время произошло разукрупнение регионов и Первых секретарей стали ставить над меньшими территориями. Понимаете, что Первые секретари – это епископы, пленумы Центрального Комитета – Архиерейские Соборы. Отделы и секретариаты ЦК – комиссии по разным вопросам. Во главе ЦК стоит Политбюро, то есть Синод. Есть постоянные члены Политбюро – Первые секретари крупнейших епархий и руководители важнейших ведомств – Министр Иностранных дел, Управделами и пр. В Политбюро кооптируются Первые секретари остальных регионов на ограниченный срок. Во главе Церкви стоит Генеральный секретарь ЦК КПСС – Патриарх. Вертикаль абсолютно жесткая, еще более жесткая, чем в КПСС, там хотя бы в Политбюро была коллегиальность при главенстве Генерального секретаря. У нас не так, у нас КПСС, помешанная с папизмом. Во главе Церкви – Патриарх-папа. Вся остальная вертикаль принимает и одобряет и постфактум благословляет любую деятельность Генсека. Все решает у нас Генсек. Он сам определяет внешнюю политику. Он сам выстраивает отношения в верхах светской власти. Он сам определяет кадровые назначения. Два-три раза в год собирается Политбюро-синод, утверждают все решения генсека-папы-патриарха. Раз в два года собирается Пленум ЦК – Архиерейский собор – утверждают решения ЦК-синода. Еще когда-то собирается Поместный собор – Съезд КПСС, от которого ничего вообще не зависит, но для всех это большой праздник, можно в Москву съездить. Генсек - патриарх как опытный партийный кадровик за несколько лет меняет состав ЦК, наполняя его своими ставленниками, все лично ему преданы, все зависят от него, все всё одобряют. Все ему шлют и несут, помимо официальных взносов в партийную кассу, ценные подарки и конверты на праздники и конверты в умилостивление за личные грехи, о которых генсеку докладывают в доносах доброхоты. Посмотрим на нашу соборность в регионах. В регионах работают обкомы – епархиальные советы. Во главе – Первые секретари – епископы. У них тоже епархиальные комиссии и комитеты. Такие же, как в ЦК – отделы обкомов КПСС. По территориальному признаку, для удобства управления, епархии разделены на райкомы партии – благочиния. Первые секретари райкомов – благочинные и руководители отделов-комиссий входят в Обком партии – Епархиальный Совет. Он утверждает все решение Первого Секретаря – Епископа. Ну и все это благообразно раз в год утверждается на Епархиальном собрании – Городской или областной партийной конференции. Ну и тут у нас еще больший авторитаризм, чем в КПСС – низшее и среднее партийное звено – священников и настоятелей – утверждает и поставляет Первый секретарь обкома лично, ни с кем не согласовывая. И давайте теперь взглянем на деятельность партийной организации внизу – на приходах. Настоятель – Секретарь парткома – полный самовластный хозяин прихода, подотчетный лично Первому секретарю обкома партии - епископу. Они ответственны за формирование епархиальной партийной кассы, за неисполнение плана по сдаче взносов могут поплатиться партбилетом и слететь с должности, они лично принимают и услаждают епископов на приходах, умягчают их сердца конвертиками с деньгами, в том числе и за каждый полученный епископами на них донос с мест. За это Первые секретари обкомов – епископы дают им полную свободу действий: могут не платить зарплату другим священникам, могут как угодно нанимать, увольнять, снижать и не платить зарплаты низшему персоналу, могут как угодно распоряжаться низовой партийной кассой и пр. Формально существуют Приходские советы – Партий

Циничные совершенно люди... -Жена мужу на день рождения неожиданно подарила пейджер, - публично рассказанный анекдот от Валентины Ивановны Матвиенко.

Как помочь людям чаще посещать богослужение? 1. Разрешить в будни сокращенный вариант Литургии Златоуста, который не требует участия хора, если отец настоятель не может себе позволить в будний день содержать хор - для бедного прихода это возможность служить в будни. Варианты такой литургии есть, вполне достойные. 2. Разрешить служить такую Литургию в будние дни не только утром, но и вечером. В 18, 19 часов, чтобы люди точно могли прийти после работы. 3. Разрешить держать евхаристический пост перед такой Литургией в пределах 2-х часов. Не навязывать, не заставлять, не менять одно на другое. А просто разрешить. Вот в католической Европе - каждый будний день в 18 часов не только в городских храмах, но и даже во многих сельских - вечерняя Месса. Толп я не видел. Но по несколько десятков причастников видел. А мы, вроде, должны бы радоваться каждой овце? Простое незатратное решение - повернуться лицом к людям и их нуждам.

Читатель: - Например, о здравии записка. Меня Александр зовут, имя распространенное. Читать будет батюшка, как Богу понять, о каком именно Александре он молится? Ну, понятно, Бог знает. Ну, ок. Записка о здравии, вот прочитает батюшка мое имя, и Бог мне здоровья даст, Он знает, какому именно Александру. А без прочтения моего имени Бог не дал бы мне здоровья? Ответ прост - не дал, потому что я сам не написал свое имя и денег не заплатил, которые пойдут Богу на Его храм. Вот и не даст Он мне здоровья. Баш на баш, все честно. Один не поленился в храм прийти, написать, заплатить - здрав будет. Второй не пошёл, будет болеть. Все справедливо.

ФБ начал приносить мне рекламу литургических облачений. Католических почему-то.

Читаю, что проповедовать надо делами. Это красиво звучит, хотя и заезжено немного. Только хотелось бы спросить, какие такие наши дела могли бы служить проповедью... чего? кого?... не нас самих, вон посмотрите, какие мы хорошие... а проповедью Христа? "Я пойду проповедовать, когда дела мои начнут проповедовать, а пока я недостоин". А потом будешь сразу достоин? Какие, интересно, дела могут сделать тебя достойным? Не будет никогда у тебя таких дел. В каждом добром деле будет таиться грязь греха: корысти, желания славы, духа превозношения, жадности. Уже сама мысль о пользе для чего-либо, об утилитарности доброго дела покажет все нечистоту твоего сердца, всю соблазнительность твоих помыслов. И что отличит твои добрые дела от таких же дел атеистов или мусульман или иудеев? К чему/кому должны привести неверующих людей такие дела? Хорошо бы делать добрые дела просто от сердца, от любви, от невозможности не помочь. Рассчитывать на добрые дела в проповеди? Ну если только в проповеди самого себя.... На что вообще можно рассчитывать в проповеди, каковы технологии проповеди, какая проповедь действенна, какая нет? Помнится, будучи новоначальным, я пытался проповедовать, просвещать и обращать своих ближних и дальних. И ничего у меня не получалось. Что бы я ни делал. И вот как-то в момент очередного разочарования, помню, я бросился домой. Мне нужна была инструкция, технология, алгоритм, что нужно сделать, чтобы люди, которым я проповедую, уверовали. И я посчитал, что книга, в которой я могу найти такую инструкцию, это Деяния Святых Апостолов. Сейчас я ее возьму с полки, открою, прочитаю и сразу же пойму, что нужно сделать, чтобы люди вокруг меня уверовали. И я стал читать про апостола Петра в День Пятидесятницы и про те пять тысяч, я читал что и как говорил им Петр, я читал и перечитывал, и я не мог найти никак, что же такого он сделал и сказал им. Пока вдруг не понял главного: ДУХ СВЯТОЙ!!! Ничего он им особенного не сказал, но ДУХ СВЯТОЙ сошел и пять тысяч уверовали. И потом еще сошел, и другие тоже уверовали. Вот оно что оказывается. Не я проповедую, не дела мои проповедуют. А Дух Святой. Он приводит. Он просвещает. Он, оказывается, наставляет на всякую истину. Духа надо просить у Бога. Помните, у Луки: " и Бог даст Духа всякому просящему у Него". Бог посылает нас в мир. И каждый, кто встречается нам на пути, есть тот, к кому Он нас посылает. Что мы можем сделать для этого каждого? Показать ему свои дела? Да у него этих дел может быть выше нашей головы, чем мы сможем удивить его? Что мы можем дать ему? Мы можем принести ему Слово Божие. Почему Слово Божие у нас вдруг стало считаться чем-то девальвированным, чем-то более низким, чем наша дела? Апостолы получили Слово и несли дальше Слово людям. Мы тоже должны нести Слово Божие людям. Но не сами. Как и апостолы несли не сами. Мы должны нести Слово, но молить Бога о Духе. Чтобы Бог дал нам Духа Своего, Который через Слово наставит людей на всякую Истину. Безумство проповеди. Юродство проповеди, помните? Нужно гореть. Нужно просить Бога об этом горении, как у Петра было горение, как у других проповедников, через которых Господь созидал Церковь. Будем просить Бога о Духе. Будем проповедовать. Спросите у меня, какие мои результаты, как я проповедую? Никаких, никаких результатов. Закопался весь тут, ни о каком Духе даже не прошу. Нужны делатели. Господь зовет делателей непрестанно. Андрей и Петр бросили все и пошли. Иоанн и Иаков. Нафанаил. Матфей. И остальные пошли. И еще многие и многие. И эти многие мы все. Нас всех позвали. Каждого. Вся тварь, говорит Апостол, стенает и мучается. Эта тварь - это те самые 98 процентов наших сограждан, не просвещенные Христовой верой. Нами не просвещенные. Мы не попросили у Бога Духа и не пришли и не принесли им Слово Божие. Мы закрылись в уютных стенах наших храмов и горделиво рассуждаем о малом стаде. Мы спрятались среди уютных привычных заклинаний на малопонятном языке, среди экзотических календарей, причудливых песнопений, якобы глубокомысленных обрядов. Мы не выходим за стены, нам не слышны там эти стенания. Мы все думаем,