Bunin & Co

Год назад многие политики, комментаторы, исследователи постсоветского пространства были практически единодушны во мнении: нагорно-карабахский конфликт завершен. Азербайджан за два дня провел военную операцию, которую назвал «антитеррористической» и поставил под контроль территорию непризнанной Нагорно-Карабахской республики. Точнее сказать, ту ее часть, которая сохранилась после второй карабахской войны 2020 года. Руководство НКР заявило о разоружении воинских формирований и роспуске де-факто образования, которое на протяжении порядка трех десятилетий было одним из важнейших факторов кавказской политики. За год новый статус-кво, достигнутый в сентябре-2023, кажется еще больше укрепился. Армянское население покинуло Карабах. То, что для Азербайджана воспринимается, как национальная победа (известный бакинский политический аналитик Ильгар Велизаде лаже говорит о новом поколении «победителей» у него в стране), в Армении расценивают, как страшную катастрофу. И с этой национальной травмой, здесь не нужно иллюзий, будет жить не одно поколение армян. Но официальный Ереван при этом не прибегает к реваншистской риторике, напротив соглашается на новые уступки, говорит о прощании с «исторической Арменией» ради Армении новой. Внешние игроки, хотя и транслируют, некоторые критические оценки по поводу «издержке и эксцессов» годичной давности, не особо усердствуют в этом. В формате «холодной войны- 2.0.» Россия воспринимается, как главная угроза Западу. И потому США и ЕС пытаются формировать диалог с Арменией и Азербайджаном именно в таком ключе. Предлагая себя, как главных модераторов, полагая Россию «уходящей натурой». Это далеко от реальности, но такие представления введены в публичный оборот. Значит история закончена, забудьте? Прежде всего, спустя год после «третьей карабахской» важно подведение некоторых итогов и уточнение объяснительных моделей. Новое обострение армяно-азербайджанского противостояния в 2023 году снова показало, что длительные этнополитические конфликты на просторах бывшего СССР разрешаются по-прежнему преимущественно с опорой на силу. Переговоры и компромиссы в конфликтующих обществах политически не востребованы. В карабахском контексте стоит особо отметить, что Азербайджан фактически стал вторым после России государством, способным сломать с выгодой для себя существующий статус-кво и начать процесс возвращения ранее утраченных территорий. С той лишь принципиальной разницей, что в РФ происходило не только инкорпорирование земель, но и населения! Впрочем, в условиях нового статус-кво надо предельно четко отдавать себе отчет в том, что с уходом Карабаха под суверенитет Азербайджана конфликт между двумя кавказскими республиками еще не завершен. Нет мирного договора (хотя обсуждается уже десятая его версия!), нет демаркированной границы. Возникают споры о том, как корректировать Конституцию Армении, дабы в будущем купировать даже намеки на территориальный реванш. Но самое главное, пожалуй, это состояние умов в двух странах - участницах конфликта. Подавленность и фрустрации армян- не проявление их реальной готовности к уступкам, скорее фиксация слабости и отсутствия неких ресурсов. Воодушевление азербайджанцев- не то же самое, что желание, пускай и с позиции победителя идти к компромиссам, скорее желание продемонстрировать кураж и успех. И поэтому закрыта важная глава в истории, но новые еще предстоит и написать, и прочесть! Сергей Маркедонов

Илон Маск vs Бразилия Принадлежащая предпринимателю Илону Маску соцсеть X (бывший Twitter, заблокирован в РФ) начала блокировать некоторые аккаунты по требованию суда Бразилии. Причем только 17 августа сотрудники соцсети сообщили, что прекращают работу в Бразилии после конфликта с судьей Верховного суда Александром де Мораесом, который потребовал заблокировать ряд аккаунтов пользователей, связанных с правыми силами. Маск стремился превратить конфликт в публичное противостояние с конкретным судьей, которого обвинял в цензуре по политическим мотивам, называя его «жестоким диктатором» и «неизбранным псевдосудьей». Но очень быстро выяснилось, что Маск вступил в конфликт не столько с действительно крайне активным и жестким де Мораесом, но и с судебной системой Бразилии в целом. Бразильские судьи на самом деле по-разному относятся к тому, с какой энергией де Мораес борется с Маском. Например, 29 августа он распорядился заблокировать финансовые ресурсы Starlink, чтобы гарантировать выплату штрафов, примененных к соцсети. Апелляцию Starlink отклонил судья Криштиану Занин, бывший адвокат президента Лулы, но ряд других судей были не в восторге от такого решения. Впрочем, 13 сентября, когда штрафы были выплачены, де Мораес распорядился разблокировать банковские счета Starlink, так что эта проблема была снята. Но другое дело, что есть корпоративная солидарность. И публичная война между Маском и де Мораесом способствовала тому, что коллегия Верховного суда единогласно поддержала решение де Мораеса о блокировке соцсети. Причем среди четверых членов коллегии были двое судей, тесно связанных с Лулой (Занин и недавний министр юстиции Флавио Дино), так и двое, дистанцированных от президента. Такой консенсус демонстрировал, что конфликт далеко вышел за пределы противоречий с конкретным судьей, и шансов на пересмотр решения нет. И, конечно, Маск столкнулся с Лулой, так как спорные аккаунты принадлежат сторонникам главного соперника действующего бразильского президента, его предшественника Жаира Болсонару, которые, как и трамписты в США, считают, что на последних выборах победил их кандидат. Неудивительно, что Лула полностью поддерживает позицию Верховного суда, а Маску приходится рассчитывать лишь на симпатии болсонаристов, которые сейчас находятся в оппозиции. А следующие выборы состоятся лишь в 2026 году. Есть и имиджевые проблемы. Один из ключевых персонажей, аккаунты которых требовал заблокировать де Мораес (и только что его действительно заблокировали) – Бруно Монтейру Аюб, более известный как Монарх – правый автор подкастов, который в 2022 году выступил за возможность создания в Бразилии нацистской партии. Потом он объяснил свое заявление воздействием алкоголя, но, как говорится, слово не воробей. Так что защита Маском принципа свободы слова уже не в первый раз сталкивается с тем, что он оказывается в роли защитника одиозных персонажей. Для крайне правых это, конечно, плюс, но для других пользователей (а их большинство) – минус. Еще один важный момент – поведение пользователей. Согласно результатам опроса AtlasIntel, почти 51% бразильцев выразили несогласие с блокировкой соцсети, а немногим более 48 % поддержали решение суда. С некоторыми корректировками сохранился раскол на сторонников Лулы и Болсонару. Но интереснее другое – пока одни пользователи скачивали VPN, чтобы продолжать заходить в любимую соцсеть, другие мигрировали на платформу микроблогов Bluesky, увеличившей к 6 сентября свою аудиторию на 3 млн пользователей (до конца августа число ее участников составляло лишь 6 млн). Стало ясно, что многие пользователи идут по пути наименьшего сопротивления и уходят от Маска. Так что теперь Маск выполняет одно из требований де Мораеса. Впрочем, остается другое – вновь открыть представительство соцсети в Бразилии, которое Маск закрыл 17 августа, когда де Мораес приказал арестовать представителя компании в стране за «неподчинение решениям суда». Если Маск пойдет на это, то де Мораес в случае нового конфликта сможет отправить под арест его менеджера. Алексей Макаркин

Отец-основатель «Грузинской мечты» Бидзина Иванишвили в очередной раз выступил с такой инициативой, которая не могла бы оставить равнодушным никого из политиков в его стране. Впрочем, и за пределами Грузии тоже. Бидзина Григорьевич предложил извиниться перед осетинским народом за события «пятидневной войны» 2008 года. По его словам, этот этнополитический конфликт, «не был желанием ни грузинского, ни осетинского народов», и чтобы преодолеть его последствия нужно «уличить заказчиков войны и покарать исполнителей». Сделаем два предварительных вывода из этого события. Во-первых, «горячий август» 2008 года инструментализируется в ходе выборов. Правящая партия представляет авантюру Михаила Саакашвили не просто, как эмоциональный и непродуманный шаг, «пятидневная война» представляется, как национальная измена в интересах внешних сил. Оппозиция же, напротив, видит в действиях «Мечты» «руку Кремля». Во-вторых, каждый из внутренних и внешних игроков увидит в призыве Иванишвили свое. Одни- наступление «московского империализма», другие-восстановление справедливости. Несколько картинок будут сосуществовать друг с другом. Можем ли мы говорить о том, что Иванишвили стремится к достижению устойчивого мира на Кавказе? Да, если сделать оговорку, что этот мир отражает его представления о прекрасном. Важно понимать, что в Цхинвале и в Сухуме (а также во Владикавказе) многие воспринимают такой «разворот» грузинской власти со скепсисом, если не с опасением. И не потому, что не хотят мира. Есть опасения того, что Москва и Тбилиси придут к неким договоренностям помимо абхазских и югоосетинских интересов. И как показывает практика начала 1990-х гг., такие настроения не лишены рациональных оснований, а игнорировать их – себе дороже. Впрочем, проблема не только в том, как синхронизировать обмен мнениями между участниками застарелых конфликтов. У Иванишвили, как и у его оппонентов впереди главные выборы четырехлетия. На карту поставлено слишком много. «Партия власти», дистанцируясь от Запада, пытается найти свою особую электоральную нишу. Но переоценивать степень и антивестернизм, и пророссийскости Иванишвили и К не стоит. Следовало бы также помнить, что в грузинском дискурсе были даже представления о Звиаде Гамсахурдиа, как об «агенте КГБ и Кремля». Про Эдуарда Шеварднадзе мы уже не говорим. Но даже о Саакашвили (хотя, казалось бы) имелись такие суждения, мол де он пошел на Цхинвал, подогреваемый Москвой. Мы это к тому, что на роль внешних си могут номинироваться не только НАТО и США, но и РФ. И между выборными речами и последующими делами имеется иной раз дистанция огромного размера. Вспомним дрейфы хотя Виктора Януковича, Владимира Воронина и того же Иванишвили (ночь Гаврилова в 2019 году!). И потому спешить с окончательными выводами также преждевременно. Хотя сам факт признания ошибок прошлого важен в контексте поиска оптимальных сценариев для нормализации. Важно только искусственно не форсировать события и не подменять реальность завышенными ожиданиями. Сергей Маркедонов

Фракция ХДС/ХСС в бундестаге объявила о выдвижении кандидатуры главы Христианско-демократического союза (ХДС) Фридриха Мерца на пост канцлера Германии на общенациональных выборах в сентябре 2025 года. Это ожидаемое решение – ХДС при Мерце значительно опережает по популярности другие партии. Единственной теоретически возможной альтернативой был лидер союзного ХДС Христианско-социального союза (ХСС) Маркус Зедер. Лидеры ХСС довольно редко выдвигались в канцлеры – и ни разу не приводили ХДС/ХСС к победе на выборах. В 1980 году неудачу потерпел Франц-Йозеф Штраус, в 2002-м – Эдмунд Штойбер. Сейчас, с учетом высокого рейтинга ХДС и уверенного лидерства Мерца в партии Зедер не претендовал на выдвижении своей кандидатуры. Тем более, что Мерц и Зедер едины в главном – в преодолении наследия Ангелы Меркель, которая сильно сдвинула ХДС к центру. Она проводила либеральную миграционную политику, отказалась от атомной энергетики и обязательного военного призыва. Такой курс привел к противоречивым результатам. С одной стороны, ХДС/ХСС при Меркель четырежды побеждал на выборах и был главной политической силой в сменяющих друг друга правительственных коалициях. А сама Меркель была канцлером в течение 16 лет (третий результат в истории Германии после Отто фон Бисмарка и Гельмута Коля). Ее также считали неформальным лидером Европейского союза. С другой стороны, «центрирование» Меркель привело к кризису идентичности в ХДС, когда от партии стали уходить консервативные избиратели, пополнявшие электорат крайне правой «Альтернативы для Германии» (АдГ). В результате впервые в послевоенной германской истории крайне правые оказались на втором месте по рейтингам. Соответственно, после ухода Меркель ХДС стал быстро сдвигаться вправо, по сути, возвращаясь к привычному позиционированию времен не только Коля, но и основателя партии Конрада Аденауэра. Этот процесс активно подталкивала ХСС во главе с Зедером – критиком миграционной политики Меркель – но возглавил его Мерц, которого Меркель вытеснила из руководства вначале фракции в бундестаге, а затем и партии. Он стал корпоративным юристом, заработал немало денег, но сохранил интерес к политической деятельности. В 2018 году Мерц вернулся в партийную политику, попытавшись стать председателем ХДС, а в 2021-м повторил попытку, оба раза выходя во второй тур. Но пока канцлером была Меркель, у нее хватало возможностей блокировать усилия Мерца – и только после ее ухода он смог возглавить партию. Мерц выступает за жесткую миграционную политику и за восстановление призыва на военную службу – впрочем, за возвращение к призыву ратует и самый популярный политик Социал-демократической партии (СДПГ) Борис Писториус, занимающий пост министра обороны в нынешнем правительстве Олафа Шольца. И его любимая идея – сокращение налогов и упрощение налоговой системы. Мерц неоднократно выступал в поддержку Украины, причем более жестко, чем Шольц. Хотя в июне он заявил, что Германии пришло время сосредоточиться на том, как положить конец украинскому конфликту – но такой подход получает все большую популярность в Европе. И Мерц не хочет ни отталкивать избирателей, колеблющихся между ХДС и АдГ, ни лишать себя свободы маневра в случае, если станет канцлером. Если партийные расклады к следующей осени сохранятся в нынешнем виде, то Мерц действительно имеет хорошие шансы на формирование правительства. Хотя за год может многое измениться – только что обер-бургомистр Мюнхена, социал-демократ Дитер Райтер предложил выдвинуть на пост канцлера от СДПГ не Шольца, а существенно более популярного Писториуса. Но, в любом случае, все партии нынешней правительственной коалиции сильно «просели», а свободные демократы не в первый раз в своей истории оказались в полупроходной зоне. АдГ остается неприемлемой для германского политического класса. И в этой ситуации все более вырисовываются контуры очередной поствыборной «большой коалиции» между ХДС и СДПГ. Алексей Макаркин

Урсула фон дер Ляйен предложила новый состав Еврокомиссии (ЕК). Если в 2019 году фон дер Ляйен была избрана главой ЕК на первый срок и ее возможности по влиянию на состав комиссии были меньше, то сейчас они увеличились. Хотя кандидатов в состав ЕК делегируют национальные правительства, но председатель комиссии может неофициально рекомендовать им заменить кандидата – и она активно использовала это право. Фон дер Ляйен настояла на уходе из ЕК своего главного оппонента внутри комиссии Тьерри Бретона, представлявшего Францию. Впрочем, здесь ее интересы не противоречили позиции Эммануэля Макрона. Новым вице-председателем ЕК от Франции и куратором промышленности должен стать Стефан Сежурне, министр иностранных дел в ушедшем в отставку правительстве Габриэля Атталя. Шансов на сохранение своего поста в кабинете Мишеля Барнье у Сежурне не было – зато теперь он получил компенсацию. И Макрон договорился о расширении полномочий Сежурне по сравнению с теми, которые были у Бретона. По настоянию фон дер Ляйен Румыния и Словения заменили своих кандидатов – мужчин на женщин, а Болгария предложила двоих кандидатов, из которых фон дер Ляйен предсказуемо выбрала женщину. В результате соотношение мужчин и женщин в ЕК составляет 60 к 40%. В Словении в связи с заменой разразился внутриполитический скандал – оппозиция подвергла критике такую уступчивость правительства. Впрочем, Румыния получила компенсацию за такую замену – ее представительница Роксана Минзату станет одним из шести зампредов ЕК (будет курировать вопросы занятости и социальных прав). А кандидат от Словении, дипломат Марта Кос (в прошлом посол страны в Германии и Швейцарии) будет курировать расширение ЕС и поддержку Украины - это новая должность в комиссии. И Кос может стать одной из наиболее активных членов комиссии в публичном пространстве – вопросов ей будут задавать много. Похоже, что непростые переговоры были с Италией, где у власти находится правительство Джорджи Мелони – евроскептики, которые, однако, хотели бы выстроить отношения с Евросоюзом. Кандидатом от Италии стал Раффаэле Фитто, самый проевропейский политик среди деятелей «Братьев Италии». У него нет крайне правого прошлого – его отец был видным членом Христианско-демократической партии, доминировавшей в итальянской политике несколько послевоенных десятилетий. Сам Раффаэле Фитто долгие годы был соратником Сильвио Берлускони и лишь в 2018 году присоединился к партии Мелони. В новом составе ЕК он в качестве зампреда комиссии будет курировать региональную политику – а это, в первую очередь, европейские деньги для реализации популярных проектов. Одной из наиболее острых проблем – миграционной – займется нынешний министр финансов Австрии Магнус Бруннер, который станет еврокомиссаром по внутренним делам и миграции. Ему предстоит найти непростой баланс между обеспечением прав человека и желанием многих стран максимально закрыться от мигрантов. В новом составе ЕК существенно усиливаются позиции балтийских стран – их представители займутся внешней и военной политикой. Представительница Эстонии Кая Каллас становится зампредом ЕК в качестве высокого представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности и обороны. Новый пост еврокомиссара по обороне и космосу займет кандидат от Литвы Андрюс Кубилюс. Каллас объявлена в России в розыск по уголовной статье из-за поддержки демонтажа советских памятников, а консерватор Кубилюс также занимает жесткую позицию по отношению к политике России. Представитель Латвии Валдис Домбровскис потерял пост зампреда ЕК (который по неформальной квоте перешел к Каллас), но сохранит должность куратора экономики. Теперь кандидаты пройдут процедуру слушаний в комитетах Европарламента, где обычно некоторых из них «отсеивают» (сейчас главный кандидат на «отсев» – тесно связанный с Виктором Орбаном еврокомиссар от Венгрии Оливер Вархели), и правительства их заменяют – так что Орбан сможет предложить другого лояльного ему кандидата. А затем уже Европарламент голосует за согласованный список. Приступить к исполнению своих обязанностей новый состав ЕК должен 1 ноября. Алексей Макаркин

15-16 сентября глава французского МИД Стефан Сежурне нанес визит в Ереван. В наши дни трудно удивить кого-то встречами и переговорами представителей Франции и Армении. Их интенсивность настолько возросла, что они стали восприниматься, как дипломатическая рутина. «Рутинизация», впрочем, стала частью и франко-азербайджанских отношений. Правда, на этом направлении стороны вовлечены в жесткую риторическую борьбу. В ход идут любые аргументы, далеко выходящие за географические рамки Нагорного Карабаха и Южного Кавказа в целом. Высшие должностные лица Армении, напротив, регулярно транслируют тезис: Франция становится важнейшим союзником Еревана. Однако сентябрьский визит Сежурне имеет ряд особенностей, которые требует пристального внимания. Во-первых, его вояж в Ереван можно рассматривать, как «прощальную гастроль». Президент Пятой республики Эммануэль Макрон предложил Сежурне войти в «европейское правительство». Он сменит Тьерри Бретона на посту еврокомиссара. После Еревана уходящий министр посетит Кишинев и Афины. В Молдове Франция в последние годы также нарастила свое присутствие. Более того, в октябре там пройдут президентские выборы параллельно с референдумом о поправках к Конституции по вопросам евроинтеграции. Греция же- давний партнер Парижа в Средиземноморье и противовес турецким интересам в этом регионе. Добавим к этому и заметную активизацию в последние пару лет контактов между Грецией и Арменией. Получается финальный аудит перед «передачей дел» преемнику. Во-вторых, говоря о визите Сежурне, не стоит забывать и про внутриармянские политические инициативы международного значения. В июне идею парламентской дискуссии о членстве Армении в ЕС выдвинула т.н. «Платформа демократических сил». В ее составе объединились самые последовательные армянские западники. Это Арам Саркисян, лидер партии «Республика», Арман Бабаджанян (движение «Во имя республики»), Тигран Хзмалян («Европейская партия Армении»). Всех этих людей принято рассматривать, как младших партнеров премьера Никола Пашиняна. Оппоненты премьера всегда говорили, что их голосами глава армянского кабмина прощупывает общественное мнение, продвигает идеи, которые по разным причинам сам не готов приписать себе и своему окружению. Кстати, сам премьер тогда довольно скептически отнесся (как минимум, публично) к идее форсированного вхождения его страны в ЕС. Но время шло. И в сентябре 2024 года стартовала кампания по сбору подписей по вопросу о вступлении Армении в Евросоюз. Она продлится до 14 ноября. Для того, чтобы внести соответствующий законопроект в парламент необходимо собрать 50 тысяч голосов. Естественно, эта идея Парижем поддерживается. И сегодня в условиях, когда оживают многие подходы пресловутой «холодной войны», данную тему нельзя рассматривать вне контекста глобального противостояния. И потому Сежурне в Ереване упомянул Россию, как препятствие на пути Армении к демократии и к европеизации. «Франция всегда рядом»,- резюмировал уходящий министр- будущий еврокомиссар. Правда, конкретизировать этот тезис он не стал. Впрочем, тут ничего нового, конкретики не было (и нет) и в высказываниях недавних коллег Сежурне по правительству, и в оценках его шефа президента Макрона. Сергей Маркедонов

Умер Николай Сванидзе. Для него зло было злом, и никак иначе. Одна из главных (если не главная) проблем российского общества последних десятилетий – это размывание критериев зла. Причем если встать на этот путь, то практически невозможно остановиться. И здесь уже не спасают ни качественное образование, ни великая культура. Сколько поклонников Пушкина редуцировали его до «Клеветникам России» и «Бородинской годовщины», да еще начальных строк «Из Пиндемонти» - без строк заключительных. Сколько эстетов, обожающих Чайковского и Рахманинова, приходили к выводу, что при Сталине был «большой стиль», защищавший общество – и культуру в том числе - от чуждых влияний, от заграничных наклеек. Сколько людей с университетскими дипломами приходили – нередко весьма извилистым путем, не без душевных колебаний, но суть от этого не менялась – к оправданию массовых расстрелов и депортаций народов. И так далее. Николай Сванидзе всеми силами пытался противостоять этой захлестывающей волне. Делал фильмы. Выступал по телевидению, став мишенью для различных сталинистов – и давних, и неофитов. При всей своей человеческой деликатности был абсолютно непримирим к любым уступкам тоталитарным идеологии и практикам, что нередко требует сильных внутренних эмоций. Быть может и поэтому ушел раньше, чем многие его ровесники. R.I.P. Алексей Макаркин

В российских СМИ и социальных сетях снова задаются вопросом «На чью мельницу льет воду президент Турции?» Реджеп Тайип Эрдоган умеет своими высказываниями заставить и противников, и сторонников поломать голову над тем, что он в тот или иной момент имел в виду. В Киеве 11 сентября стартовал четвертый саммит т.н. «Крымской платформы». Этот форум нацелен, прежде всего, на мобилизацию и консолидацию проукраинских настроений на международном уровне. Крым, понятное дело, является, во-первых, символом, а во-вторых, демонстрацией стратегических устремлений украинских властей. Киев, таким образом, шлет сигнал, что не намерен останавливаться до «полного восстановления территориальной целостности». Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган не принял участие в работе «Платформы» лично. Он выступил с речью по видеосвязи. И озвучил вполне четкий посыл: «Возвращение Крыма Украине является требованием международного права». Не больше и не меньше. Турецкий лидер также подтвердил, что готов поддерживать «единство Украины». Ожидаемо, такое заявление вызывало негативное восприятие в России. Многие комментаторы сделали вывод о том, что президент Турции определился в своей позиции. И поэтому не может рассматриваться, как объективный посредник в деле урегулирования украинского конфликта. Действительно, заявление Эрдогана никак не квалифициурешь, как проявление солидарности с Москвой. Но стоит обозначить несколько важных тезисов. Прежде всего, для понимания позиции Анкары. Во-первых, такие декларации делаются и Эрдоганом, и другими высокопоставленными турецкими чиновниками не впервые, в этом плане они последовательны. Во-вторых, такой подход Турции и России хорошо известен. И известен не только журналистам и экспертам, а лицам, принимающим решения. Но в политике работают зачастую не с теми, кто на сто процентов разделяет Твои устремления, а по принципу «искусства возможного». В-третьих, искать нишу посредника Эрдоган все равно будет. Кто бы и как ни оценивал его деятельность, которая и в самом деле не является пророссийской. Она протурецкая. И было бы странно ожидать от президента Турции иного. Сергей Маркедонов

Подготовка к парламентским выборам в Грузии набирает ход. Лидеры политических объединений определяются с «первыми тройками». И самое время разобрать, кого предлагает поддержать правящая партия «Грузинская мечта». Для нее выборы-2024 станут серьезнейшим стресс-тестом, как внутри-, так и –внешнеполитическим. Впервые с 2012 года «партия власти» в Грузии не имеет поддержки США и ЕС, напротив испытывает жесткое давление с их стороны. Но какими бы ни были «геополитические обстоятельства», слово самого грузинского избирателя будет иметь первостепенное значение. Итак, Бидзина Иванишвили возглавил партийный список «Мечты». Представлена и первая двадцатка претендентов на роль «народных избранников». Но, скорее всего, в случае успеха не все они останутся работать в парламенте. В канун новогодних торжеств Бидзина Иванишвили решил сделать своим соратникам, оппонентам, противникам и избирателям своеобразный «подарок». На съезде «Грузинской мечты» он объявил о готовности вновь возглавить им же созданное объединение и занять пост его почетного председателя. По собственному признанию Иванишвили, принять такое решение его подтолкнули несколько причин, среди которых наиболее важными он назвал «геополитическую обстановку», а также «риски коррупции и внутреннего противостояния» среди соратников в правящей партии. Так «грузинский Дэн Сяопин» снова вернулся в игру. За 12 лет пребывания у власти нынешней правящей партии он не раз покидал политику и возвращался в нее. Стараясь, по возможности не занимать официальных позиций. Но на выборы-2024 Иванишвили пошел к открытым забралом. Вероятно, чтобы особо подчеркнуть «экзистенциальный характер» кампании. Вторым номером вслед за Иванишвили стал действующий премьер Ираклий Кобахидзе, а его тезка председатель партии и экс-глава кабмина Гарибашвили замкнул тройку. В пятерки также спикер парламента Шалва Папуашвили и лидер парламентского большинства Мамука Мдинарадзе. Конечно, в списке правящей партии не обошлось и без «селебритиз», известных спортсменов. Но не оказалось в нем генсека «мечтателей» Кахи Каладзе (кстати, в прошлом также известного футболиста). Скорее всего, ему доверена административная работа в столице. Каладзе- мэр Тбилиси, а главный город страны дает весомый процент избирателей и голосов в поддержку партии. Такой вопрос на самотек упускать нельзя. Таким образом сделан акцент на узнаваемость лидера партсписка. Этот факто должен сделать свое дело. Снова будет мобилизован старый и проверенный электоральный прием: голосуй за правящую партию не столько за нее саму, сколько против оппозиции. Иванишвили для многих ассоциируется со стабильностью (на противопоставлении эксцентричному и непредсказуемому Михаилу Саакашвили). Похоже, правящая партия сделала свои основные ставки. Сергей Маркедонов

Я не Джо Байден. И я точно не Дональд Трамп Рассказ про первые (а возможно, и единственные) дебаты между Дональдом Трампом и Камалой Харрис мы начнем с этой ее цитаты из дебатов. Зачем она это сказала? И что вчера произошло? Кто победил? Сразу ответим на последний вопрос: по экспресс-опросу CNN, 63% опрошенных признали победителем Харрис. Уточним: это не опрос телеаудитории CNN, это репрезентативный опрос, заказанный телекомпанией. Парадоксально прозвучит, но одной из задач Харрис было представить себя американцам. Естественно, узнаваемость ее ИМЕНИ была близка к абсолютной, но О НЕЙ, тем более, ее программе, знают недостаточно. В недавнем опросе The New York Times/Siena 28% американцев сказали, что им нужно больше информации о Харрис (о Трампе – только 9%). Новое лицо в этой кампании – это она. И – представьте – вчера эти два политика впервые встретились «вживую». Отсюда – неожиданный жест: Харрис подошла к Трампу, протянула руку и представилась, назвала свое имя (кстати, последний раз на дебатах рукопожатием обменивались Трамп и Клинтон 9 октября 2016 г.) Сразу скажем: с этой задачей Харрис скорее справилась, изложив свою программу и четко – фразой, вынесенной в заголовок – позиционировав себя как антагониста Трампа и политика, отличного от действующего президента от своей партии – а запрос на перемены в американском обществе весьма силен. Накануне дебатов аналитики рассуждали: чтобы победить, Трамп должен удержаться от своего фирменного стиля – перехода на личности и оскорблений. Это ему удалось на дебатах с Байденом в июне – и он выиграл, а Байден потерял шансы на победу. И, напротив, Харрис должна была попытаться спровоцировать Трампа на конфронтационный стиль. Что получилось? В значительной степени Трамп выдержал содержательный стиль дискуссии. И у него, и у Харрис были и сильные программные заявления, и менее удачные – обмен весьма чувствительными ударами по позициям друг друга (что естественно для дебатов). Но все же Трамп остался Трампом, например, при обсуждении событий в Капитолии 6 января 2021 г. Но главный провал Трампа в жанре дебатов, это его утверждение, что в Спрингфилде, штат Огайо нелегальные мигранты из Гаити похищали у жителей города собак и кошек, чтобы съесть их. А когда ведущий заметил, что это утверждение не подтверждено городскими властями, ввязался с ним в спор (минуты на две – непозволительно долго для заведомо провальной темы). Что в итоге? Разгромного поражения ни один из кандидатов не потерпел. Признание (в опросе) Харрис победителем на избирателей Трампа никак не повлияет. Но ставки на этих дебатах были выше для Харрис – Трамп в любом случае сохранил бы свою базу поддержки, а у нее – не так много времени и возможностей укрепить свои позиции. Вчера она точно не проиграла, а вот насколько выиграла – покажет только время. Борис Макаренко