пятница посреди нигде

Ну дайте какую-нибудь обратную связь, а то я переживаю...

Лисея собралась с духом и спросила, какой сейчас год. Женщина в белом посмотрела совсем встревоженно, что-то щёлкнула на постели, вызвала экран с показателями, как думала Лисея, с её жизненными показателями. Женщина пригляделась, покивала сама себе, а потом всё же ответила. Как Лисея и думала, дата оказалась почти на сто лет больше, чем должно быть. Лисея прислушалась к себе. Наверное, она должна была паниковать. Или удивляться. Но Лисея не чувствовала ничего экстраординарного. Ну, будущее и будущее. Она жива, и это хорошо. Наверняка, её груз тут уже не нужен, но и здесь тоже найдётся какая-нибудь простенькая работа, чтобы не умереть с голоду. Разве что лекции придётся переучивать, наверняка что-то новое успели открыть за эти сто лет, или ещё что-то исторически-важное сделать. Это расстраивало, но ничего, Лисея как-нибудь справится. Справлялась же раньше. Разве что надо было побыстрее выбираться из этой роскошной палаты, пока долг за лечение не стал астрономическим. – Извините, у меня нет средств на такую палату. Можете перевести меня в общую? А лучше выписать? У меня ничего не болит, – очень вежливо попросила Лисея, надеясь, что не нарушила никаких новопоявившихся правил. Женщина всё равно посмотрела на Лисею с жалостью, словно на сумасшедшую, и пояснила, что всё лечение бесплатное. Лисея подумала, что ещё пара таких вопросов, и её точно объявят недееспособной, а потому решилась и рассказала и про аномалию, и про свои догадки о перемещении во времени. Женщина внимательно слушала и кивала, потом сделала пару запросов в панели кровати, сказала, что химический анализ подтверждает слова Лисеи. Жалость в интонациях женщины сменилась научным любопытством и умилением. Это было неприятно, но Лисея решила, что быть интересной диковинкой лучше, чем безнадёжной сумасшедшей. Возможно, ей даже будут платить, если она будет рассказывать о своих путешествиях или заключит контракт на рекламу. Даже пришельцы из прошлого пьют нашу газировку! Лисея решила, что точно попытается. Но сначала стоило попытаться узнать про более приземлённую работу. Лисея спросила об этом у женщины. Конечно, скорее всего женщина работала в больнице и вряд ли хорошо разбиралась в рынке вакансий, но других живых людей Лисея пока не встречала, а есть уже ощутимо хотелось. Лисея надеялась, что практика авансов за сто лет не исчезла. – Я передам ваш запрос в центр занятости, – так же ласково-умилённо, как и смотрела, ответила женщина и уточнила: – Чем бы вы хотели заниматься? – Я умею перевозить посылки, ещё работала упаковщицей, могу мыть полы, – Лисея понимала, что это как-то маловато, но для других работ требовалась квалификация, а для этого нужно было учиться, а для этого нужны были средства и время, а их у Лисеи никогда не было. – Опасные и однообразные работы у нас выполняют роботы, – покачала головой женщина. – И для запроса в центр мне нужно указать не что вы умеете, а что вы хотите делать. Именно хотите. Последнюю фразу женщина сказала с нажимом. Лисея задумалась. Очень некстати в голову полезли прочитанные романы и мечты о кружевах, цветах и маленьком изящном сервизе. Лисея чуть улыбнулась, но так и не решилась ничего сказать. Женщина что-то поняла по этой тишине и заговорила: – Я знаю, что долгое время люди работали ради выживания. И некоторые социальные и экономические процессы позволяли обесценивать этот труд. Скорее всего, вы тоже ещё застали ту ситуацию и были вынуждены заниматься тем, что вам не нравится лишь бы получить средства к существованию. А может, вам даже приходилось бороться за право работать за оплату, чтобы не остаться на улице и без возможности приобрести еду. Но сейчас мы пересмотрели своё отношение к человеческой жизни. Мы не пытаемся выжать из каждого человека как можно больше. Наоборот, всё делается ради людей. Ради нас и теперь ради вас. Чтобы мы жили долго и хорошо, чтобы мы могли творить, изучать и получать удовольствие от жизни. Поэтому необходимые, но неприятные работы автоматизированы так, чтобы с ними могли справляться немногочисленные энтузиасты. И вам нужно будет выбрать занятие по душе.

Не в своё время Она всегда знала, что родилась не в то время. Звёзды смазались в белые полосы, автопилот уверенно вёл почтовый звездолёт сквозь пространство, – можно было откинуться в кресле и помечтать. Вот бы родиться лет на тысячу пораньше, когда дамы в огромных кружевных платьях танцевали с ковбоями, а художники устраивали дуэли из-за украденных картин. Лисея счастливо зажмурилась, представляя, как высокий блондин с ярко-синими глазами снимает перед ней широкополую шляпу в знак приветствия. Лисея бы точно научилась танцевать лучше всех, и у неё был бы миленький домик, где она выращивала бы самые разные цветы, и стала бы самой знаменитой цветочницей, а крупнейшие модные дома сражались бы, чтобы использовать именно её цветы в своих показах. А ещё Лисея бы устраивала творческие вечера, там был бы чай в изящных чашечках и маленькие яркие пирожные, кто-нибудь постоянно исполнял бы музыку, поэты бы читали стихи, а художники бы делали быстрые зарисовки. И светомузыка, обязательно была бы светомузыка. Чего бы точно Лисея не делала, так это не болталась бы часами в хрупкой скорлупке звездолёта посреди гнетущей черноты за три декона в неделю, не ела бы дешёвое энергетическое пюре, не слушала бы до раскалывающихся висков гипнолекции в надежде, что однажды сможет сдать квалификацию и получать уже пять деконов. О нет, оставьте романтику свободного космоса себе, Лисея прекрасно проведёт время на планете, она бы гуляла, танцевала и смотрела на закаты. Чего Лисея не понимала, так это зачем все постоянно так боролись за возможность работать. Женщины устраивали митинги. Сначала, чтобы просто получить возможность работать. Потом, чтобы работать везде, где им захочется. Были расовые волнения, люди разных цветов кожи тоже хотели работать, хотели, чтобы их нанимали, а отказы анализировали на предвзятость. Параллельно был конфликт с искусственным интеллектом, и люди, независимо от пола, возраста и национальности, боролись за то, чтобы их не могли заменить на работе. Тоже очень работать хотели. Потом была волна пикетов от людей с ограниченными возможностями разного характера, с десяток крупных выступлений от разных организаций. Затем ещё был протест против роботической рабочей силы, опять люди выходили на улицы, требуя запретить заменять их рабочие места автоматизированным трудом. А Бунт детей Лисея даже застала, она, правда была совсем маленькой, ей было лет шесть, а в Бунте участвовали те, кому уже исполнилось лет двенадцать. Они требовали возможности работать, хотя бы для тех, чьи родители оказались в долговых отработках или погибли в дальнем космосе. Лисея помнила это смутно, как они плакались и рассказывали, что работа их точно спасёт, потому что больше нечему. Ну вот, Лисея работает, и что, она разве счастлива? Нет, нет, Лисея не счастлива. Ей семнадцать и всё, что она видела, – это чёртов курьерский звездолёт. И размазанные по лобовому иллюминатору звёзды. И гипнофон с лекциями и парой десятков бесплатных романов о прошлом. Пять лет подряд. Лисея искренне считала всех этих любителей поработать как минимум странными, как максимум вредителями. Иногда она хотела вернуться не в то далёкое прошлое с платьями и литературными приёмами, а чуть поближе. Дать пощёчину той первой идиотке, которая решила, что она хочет работать, и из-за которой Лисея теперь отдувается. От сладких мыслей об исторической мести Лисею отвлёк писк приборной панели, автопилот столкнулся с проблемой, которую не смог эффективно решить. Лисея развернула экран, всмотрелась в показатели – судорожно рванула на себя штурвал. В данных на экране не было никакого смысла, они противоречили друг другу, потому автопилот и оказался сбит с толку. Аномалия. Аномалии славятся тем, что они аномальны. Нет никакого алгоритма, нет принципов работы. Всё, что пилот может сделать в таком случае, – положиться на интуицию и удачу. У живого пилота, в отличие от авто, они есть.

Звездолёт задрожал. Двигатели взвыли. Лисея резко меняла курс, легла на реверс, рванула в сторону, закрутив звездолёт в штопор. Если зона аномалии небольшая, получится вырваться, крутящий момент даст дополнительное преимущество. Не получилось. Лисея почувствовала искривление. Она не знала, что должна почувствовать. Но что-то стало не так. Определённо не так. Лисея успела подумать, что ведь можно было собрать данные по аномалиям, выявить категории и классификации, оснастить корабли бортами-разведчиками, обучить автопилот обходить аномалии по широкой дуге. Вот только дешевле было, наоборот, максимально упростить звездолёт, посадить туда пилота и накинуть на груз наценку на случай пропажи. Лисея не успела расстроиться, что она всего лишь расходник – не так превратилось в никак. Мир исчез. Лисея огляделась. Она была в своём звездолёте. Впереди размазывались звёзды. Всё было очень обычно. Мир побывал на паузе и всё снова вернулось на круги своя. Похоже, пронесло. Может, это была такая аномалия, где вселенная секунду мигает, а потом всё возвращается на круги своя. Почему нет? Аномалии аномальны. Лисея вернулась на курс. Но уже не отпускала штурвал, переведя автопилот в режим рекомендаций. Лисея почувствовала, что что-то изменилось ещё до того, как приземлилась. Она знала этот порт как облупленный. Облупленным он, в общем-то, и был. Она уже год летала по этому маршруту и могла с закрытыми глазами и без автопилота зайти на посадку, разгрузиться и найти логиста, чтобы подписать документы. Точнее, могла раньше. Теперь же Лисея совершенно точно не узнавала светлые ангары и светящиеся маршрутные стрелки. А когда звездолёт замер в нужном доке, словно из ниоткуда выпрыгнул чистенький глянцевый робот и через громкоговоритель заявил, что автоматический отклик борта устарел и поле помещено в силовой купол до полной идентификации. Лисея обновила все доступы всего неделю назад, а потому открыла шлюз и помчалась возмущаться и разбираться. Но увидев Лисею, робот отреагировал как-то совсем неадекватно. Он включил тревогу с неизвестными Лисее кодами, вызвал ещё с десяток глянцевых роботов, все забегали, запищали. Лисею погрузили на носилки. На любые её возмущения включался ласковый женский голос, убеждающий её, что всё хорошо и что ей обязательно окажут помощь. Лисее не нужна была помощь. Ей нужен был логист и не выбиться из графика. Отпустили Лисею только в красивой комнате с мягкой кроватью и фиолетовыми цветами на тумбочке. Только полностью белый интерьер намекал, что это больничная палата. Лисея потрогала цветы. Настоящие. Открылась дверь – Лисея отдёрнула руку от цветов. В дверь зашла девушка в белом. Она выглядела встревоженной, быстро и нервно поздоровалась и начала расспрашивать Лисею, как та оказалась на автоматизированном курьерском судне. По словам женщины выходило, что эти судна не подходят для полётов человека, у них недостаточно защиты от космических излучений и что их использование не в полностью автоматическом режиме запрещено как минимум тремя конвенциями. Лисея рассмеялась. Сообщила женщине, что летает на этом опасном корабле уже пару лет, и что-то никто не возмущался. Женщина строго посмотрела на Лисею и сказала, что это запрещено более восьмидесяти лет, и что Лисею должны были ссадить в первом же порту. Лисея сказала, что не знает ни о каком запрете. А женщина удивлённо спросила, неужели Лисея не слышала о конвенции безопасного космоса. И назвала год подписания. И этот год был через пятнадцать лет. Возможно, это всё объясняло. Лисея прошла через аномалию и попала в будущее, поэтому и космопорт такой другой и коды отклика не подошли. Ну, спасибо, Лисее и так не нравилось её время, так её закинуло ещё дальше в будущее, с его прогрессом. Почему ей не могло хоть раз повести и аномалия не могла закинуть хоть на пару сотен лет в прошлое?

Подумайте об этом, пожалуйста. Лисея ещё немного помолчала. Она думала, что мир с каждым годом становится всё хуже и злее. Работы становится всё больше, она становится всё хуже, а всякие дурачки только и просили, что работать побольше и делали всё только хуже. Но что если Лисея что-то не понимала? Она ведь так и не прослушала лекции, не получила хоть самую низшую квалификацию. – Чем бы вы хотели заниматься? – снова тихо спросила женщина. – Выращивать цветы и устраивать творческие салоны, – робко ответила Лисея, и по ободряющей улыбке женщины поняла, что теперь правильно поняла вопрос, – а ещё учиться. – Конечно, в центре проверят ваши знания и подберут учебную программу. Да, это тоже бесплатно, – предупреждая очевидный вопрос, подтвердила женщин. – Вам нужно будет сдать экзамены, чтобы получить полную дееспособность и начать работать. Но вам обязательно помогут разобраться и адаптироваться. Лисея кивнула. Не удержалась и снова потрогала фиолетовый цветок на тумбочке. Скоро и у неё будет такой же. Много. Обязательно, будет. Возможно, здесь даже найдутся ковбои. В крайнем случае Лисея откроет тематический костюмированный парк. А если ей запретят работать, она выйдет с пикетом.

А я сегодня собираюсь выложить тот самый рассказ, о котором уже дважды говорила. Фанфары-фанфары

Актив https://t.me/elizavetafongreiz/9111 🐝🐝🐝🐝🐝🐝🐝🐝🐝🐝

Нашла несколько литературных конкурсов, а они с самосудом. Я такое не люблю. А вы что предпочитаете: жюри или самосуд? Или не участвовать?)

Два #дарк_коллажа для @mariia_from_monday Марии. Прекрасный драмеди рассказ о демоне Хеффе.