Душевные рассказы

- Осёл сказал тигру: Трава синяя. Тигр ответил: Нет, трава зеленая! Вспыхнул спор, и они пошли к льву, лесному царю, чтобы разрешить свои разногласия. Увидев льва, осёл начал кричать: - Ваше величество, а правда, что трава синяя? Лев ответил: - Так точно, трава синяя. Осёл обрадовался и продолжил: - Тигр со мной не согласен и спорит, пожалуйста, накажите его. Царь зверей объявил: - Тигр будет наказан 5 годами молчания. Осёл радостно подпрыгнул и пошел дальше... Тигр, приняв свое наказание, спросил у льва: - Ваше величество, за что вы меня наказали? Ведь трава-то зеленая? Лев ответил: - Действительно, трава зеленая. Но это не имеет никакого отношения к вопросу о том, какая трава синяя или зеленая. Наказание за то, что смелое и умное животное вроде тебя не может тратить время на споры с ослом, а потом приходить ко мне с этим вопросом. 🧠Мораль: Самая страшная трата времени - спорить с дураком.

Когда чeловeк ложится спать, то всe, что он нажил: дeньги, ключи от нeдвижимости, от дачи, машины, – он оставляeт в ящичкe стола или в карманe пиджака. А ложится он спать с трeмя составляющими. Это здоровьe, совeсть и любовь. Эти составляющиe и eсть основноe содeржаниe чeловeчeской жизни. И я прибавила бы к этому дeтeй, потому что лично я очeнь люблю эту сторону жизни. 🖋Виктория Токарeва

Женщина, не знаете, автобус уже ушёл? - к остановке подбежал запыхавшийся мужик. Именно мужик, хорошо за пятьдесят, в куртке и трениках, на плече потрёпанная сумка. Лицо простецкое, с усами. Лариса Андреевна усы всегда терпеть не могла, потому отвернулась, не ответив. - Женщина, Вам что, трудно сказать? Автобус последний ушёл или нет? Вы же автобус ждёте? - мужик отдышался и кинул тяжёлую сумку на лавочку рядом с Ларисой Андреевной. - Ничего и никого я не жду, - раздражённо ответила она. Потом подумала, что время позднее, кто знает, что это за мужик, и ответила помягче: - Какой-то автобус ушёл минут пять назад, я не обратила внимания. - Ну всё! - мужик плюхнулся на лавку так, что Лариса Андреевна испугалась, что лавка сейчас развалится и вскочила. - А Вы тоже опоздали? - не унимался мужик. Вот же ведь пристал! Лариса Андреевна одёрнула плащ и решила идти домой, поздно уже. Час назад она вдруг ощутила странную потребность выйти из дома. Стало как-то душно и одиноко, никогда с ней такого раньше не было. Всю жизнь Лариса Андреевна прожила одна и была очень счастлива. Подруги замуж повыходили, детей нарожали, а ей совсем этого не хотелось. Как вспомнит - мать в деревне рожала, как подорванная, одного за другим. Потом троих в интернат отдала, а Лариса - старшая, в город сбежала. Окончила училище, выучилась на бухгалтера и всю жизнь в центральном ресторане города отработала. Сначала она была просто бухгалтером, потом до самой пенсии главбухом. Свадьбы, юбилеи, скучно не было. Оклад хороший, еда вкусная, квартиру купила, на отдых ездила и другой жизни Лариса Андреевна не хотела. Но год назад новый хозяин ресторана заявил, что Лариса Андреевна не знает новых методов работы и его многое не устраивает.Её отправили на пенсию, хотя сама Лариса Андреевна не собиралась. Поначалу она кинулась искать новое место. Потом поняла, что то, что ей предлагают, - ей не нравится, а то, что нравится, - там нужны молодые. Плюнула, ну и ладно. Подушка безопасности у неё есть, небольшая, но хватит. И ушла на пенсию без оглядки. Сначала всё было просто замечательно, она жила без всяких планов, не ставила будильник, ездила на экскурсии и даже ходила в парк на занятия скандинавской ходьбой. Но вдруг ей всё это опостылело, и сегодня вечером она просто вышла на улицу и села на лавочку у автобусной остановки. Машины ехали, гудели, мигали, шли люди, разговаривали, а она сидела и чувствовала, словно её вообще нет, а есть только этот шумный город. И он живёт своей жизнью, а её жизнь не имеет абсолютно никакого значения! И никому она не нужна, абсолютно никому, ни одному человеку на всём белом свете! И вдруг этот мужик! - А что, Вам тоже ночевать негде, а, женщина? Я то как-то тут до утра на лавке ночевал, утром уехал. Я за городом живу, вот смену отработал - опоздал, тогда-то ночи тёплые были, а сегодня прохладно! Ну да ничего, у меня бутерброды есть с колбасой, ты это... дамочка, садись, не боись, не укушу. Вот, держи, хлеб свежий, колбаса любительская, а я сейчас термос достану и мы чайку горячего попьём, с сахаром, согреемся. Мужик ни с того ни с сего перешёл на "ты" и сунул бутерброд в руку Ларисе Андреевне. Она хотела отказаться, но вдруг поняла, что страшно хочет есть. Она не ужинала, да и в обед почти не ела. И она откусила кусочек, а вкусно-то как! Она давно не покупала колбасу - на диете сидеть пыталась, а тут хлеб ароматный, а колбаска, мммм! Мужик весело засмеялся. - Ну что, вкусно, а? Держи, вот я чай налил, смотри горячий, не обожгись. Тебя как зовут-то? - Лариса Андреевна, - с набитым ртом ответила она, и мужик радостно кивнул. - Лариса, значит! А я - дядя Митя, ой, то есть Дмитрий я, Дмитрий Иванович. Раньше на заводе работал, уволили, вот теперь в охране сутки - трое. И ничего, нормально, мать, правда, у меня болеет, старая стала, вот на лекарства ей и работаю, может поживет ещё. А семья была, да сплыла, сын вырос, жена ушла к другому, в общем - живу и живу! - он вздохнул, улыбнулся, но глаза вдруг стали грустными.

"Прихожу домой, а моя мама, взрослый человек, в анамнезе заведующая детсадами, а затем человек, дважды восстановивший бизнес из руин дефолтов, сидит и плачет навзрыд. Сидит в укладке, макияже и платье. И плачет навзрыд. В причёске, макияже и в шпильках она всегда, а навзрыд - редко. И она плачет так, как плачут, когда потеряно всё. То есть так и не плачут вовсе. Потому что надежда не потеряна никогда. И я боюсь спросить, потому что боюсь узнать. Но сквозь слёзы она кричит: "Ира, он..."... И так раз восемь. Или пять. И я перебираю в уме дорогих семье мужчин, с которыми случилось ужасное, непоправимое и прям среди мимоз. А потом "Ира, он мне..." Ну, так уже чуть легче, когда немного новых вводных. Мама разражается тирадой "Ираонмне... Он подарил" ого, думаю я, но не успеваю сделать красивый вывод для будущего текста, как мама продолжает "мясорубку, Ира!!!!!"... Ну, дальше снова слёзы и "он", "мне", "мясорубку". Трагически выпячивая "мне". И я спрашиваю: - А ты, наверное, недавно говорила, что хочешь мясорубку? Ну, что советскую крутить уже нет сил? Что никто и не догадается, что тебе нужна мясорубка и носят всегда дурацкие цветы? Ты жарила котлеты и вздыхала громко "мне бы мясорубку, я бы"? Мама перестала плакать и сказала: "Ну, говорила, что мясорубка нужна. Но я ждала колечко!". В общем, когда говорите с женщиной и Богом, уточняйте..." 🖋Ира Зверева

Oдин из тaкcистoв Hью-Йopкa написал у себя на странице в coцceти: Я приехал по адресу и посигналил. Прождав несколько минут, я просигналил снова. Так как это должен был быть мой последний рейс, я подумал о том, чтобы уехать, но вместо этого припарковал машину, подошел к двери и постучал... «Минуточку», - ответил хрупкий, пожилой женский голос. Я слышал, как что-то тащили по полу. После долгой паузы дверь открылась. Маленькая женщина лет 90 стояла передо мной. Она была одета в ситцевое платье и шляпу с вуалью, как будто из фильмов 1940-х годов. Рядом с ней был небольшой чемодан. Квартира выглядела так, будто никто не жил в ней в течение многих лет. Вся мебель была покрыта простынями. Не было ни часов на стенах, ни безделушек или посуды на полках. В углу стоял картонный ящик, наполненный фотографиями и стеклянной посудой. Продолжение в комментариях 👇👇👇

Муж и жена стали раздельно питаться. Вот дошло до такого. Сначала были ссоры и примирения. Потом ссор не стало. И примирений тоже. Они стали спать в разных комнатах; комнат было две, как раз хватило. Они вместе прожили двадцать лет. А потом стали раздельно питаться. Это окончательное охлаждение, это совсем разрыв — когда люди раздельно питаются. Они не говорили о разводе. Просто каждый жил своей жизнью. Муж познакомился с приятной женщиной в санатории, куда ездил один, и с ней переписывался. Она его понимала. А жена ни с кем не познакомилась. Она просто жила и молчала. О чем говорить, когда все сказано и все ясно. Когда тебя больше не любят. И ничего не хотят решать... И вот однажды утром она стояла на кухне в халате. Надо было на работу собираться. Стояла и на маленькой, почти кукольной сковородочке жарила яичко. Одно. Правильно — яйцо. Но сковородочка и яичко были крошечными, как и жена. Уменьшительные они были, эти предметы... Крошечная женщина с не очень красивой "химией", в халате, жарила одно–единственное яичко на сковородочке. И муж зашел в кухню, налить себе чаю. Он тоже собирался на работу. И вообще — собирался он. Уходить. И жена так грустно и виновато посмотрела на него. И спросила, протягивая сковородочку: "Будешь яичко?". Он все вспомнил. Бывали времена, когда только одно яйцо и было на двоих. И из вещей — одна сковородка, две вилки. Стакан. Одеяло солдатское. Общага. И жена была молодая, веселая студентка в халатике. И смотрела не затравленно и виновато, а весело и даже игриво. Как маленький пони, из–под челки... Он отставил сковородку и обнял жену. И стал говорить, что с ним что–то такое было нехорошее. Помешательство какое–то. Затмение нашло. Он не знает, что это было. И он просил прощения и, может быть, плакал, — жена не видела, он был высокий, а она — маленькая. И сковородочка стояла на плите с золотым кружком яичка. Все бывает в жизни. Но иногда можно одуматься и все вспомнить. И прижать к себе близкого человека, особенно — если он маленький. Близкие иногда — маленькие. Да и мы тоже. Любовь — это уменьшительное. Но она только кажется маленькой иногда... 🖋Анна Кирьянова

Как мы тут живем? Да как обычно. Так же, как везде жили. Утром просыпаюсь - ставлю хлеб. Тесто у меня с вечера подходит, так что только обмять - и в печь. Не могу я этот ваш готовый есть. Он мне никакой - как картон жуешь. Мука всегда есть. Когда белая, когда ржаная, но есть всегда. Так что без хлеба не сидим. Пока хлеб печется - иду скотину кормить. У нас коза, куры... Дед вот коня завел. Пользы от него никакой - из деда всадник тот еще, но он точно на таком коне ко мне на свидания приезжал. Столько лет прошло - а помнит. Так что пусть будет. Если куры яиц принесут - а они себе на уме, то несутся, то нет - яишенку к завтраку жарю. Дед очень любит. А нет - так просто хлеба с молоком поедим - и довольно нам. Поедим - и по хозяйству хлопочем. Сад, огород... Ничего особого не надо, погода хорошая, всяких вредителей тут немного, но так, по мелочи - там подвязать, тут поправить - получается почти до обеда. После обеда часочек поспим - и до вечера отдельно. Дед то на рыбалку пойдет, то в лес. Он себе тут собаку завел - большую, лохматую - как в детстве мечтал - вот она за ним везде и бегает. А мы с котом дома остаемся. Кот у нас большой, гладкий... Помнишь, у меня Тихон был - вот точно такой же, даже ухо так же ободрано. Телевизора у меня нет, так что я тут пристрастилась, как в юности, красками рисовать. Цветы рисую, птиц. А кот смотрит, оценивает. Нравится ему, как кисточка по бумаге ерзает. Вечером чаю попьем - и спать. И вот так каждый день проходит. Как будто бы и не умирали. Как будто бы и не в раю. 🖋Светлана Орлова

Шкoльное сочинение на тему "Мамина внешность", от которого папа плaкал. (Пунктуация и орфография оригинала) "Моя мaма очень красивая и стройноватая. Все говорят что она стрoйная. Но на самом деле, мы с папой знаем, что у мамы не такие длинные ноги, а она нoсит большие каблуки. Носит она их не всегда, а только на работу. Дома мама каблуки снимает из-за того что в ступах у неё плоскостопие. Голова у неё немного больше, чем у меня, потому что она очень умная. У мамы длинные светлые волосы. Когда светит солнце, то они кажутся золотыми. Мама их часто моет специальным шампунем, чтобы они держались на голове и не вылетали. На ушах мама носит золотые сережки с камнями. На лице у неё есть очки, серые глаза и черные ресницы, а на веках у неё голубые тени. Брови у мамы бывают разные. Она их может повыдирать и покрасить в разные цвета. И может их нарисовать какие угодно. Нос у неё красивый и тонкий, с небольшим горбунком, из-за того, что она упала в детстве с велосипеда на нос. Горбунок на носу помогает маме носить очки. Губы у неё тоже бывают разного цвета, потому что она красится разной помадой со всякими цветами постоянно, смотря что на ней одето: платье если идём гулять или домашняя одежда, блузка с юбкой для работы или бабушкины ретузы если на даче копаем картошку. Ещё у мамы на лице есть ровные почти белые зубы. У неё очень длинная шея, на неё мама надевает толстую цепочку с дорогим камнем. Камень она носит всегда чтобы было не видно след от операции. Она широкоплечая, это ей идёт. Мама имеет красивые женские руки, на них у мамы всегда надеты кольца и накрашены ногти. Она их красит белым, красным или прозрачным лаком. Бабушка говорит, что у нас с мамой очень широкие кости и из-за этого большой таз. Ноги у неё прямые и ровные, ведь она не ломала их. Я думаю, что мама могла бы стать моделью. Но она очень низкая, и из-за этого туда её не возьмут… Мы с папой любим маму. Когда я прочитал ему это сочинение, папа плакал, и просил не задавать нам сочинение про папу, так как он не хочет чтобы его описывали..."

Трубач Осень. Суббота. С паршивым настроением пошёл в кофейню… чтобы просто куда-то пойти. У торгового центра рядом с небольшой колонкой стоит трубач. Он играет «Più che puoi», песню Рамазотти и Шер. Играет так хорошо, что тёплые воспоминания проснулись во мне. Остановился и стал слушать. Посмотрел по сторонам и все как будто бы преобразилось: «Как красиво-то, Господи!». Люди какие замечательные! Как я раньше не замечал этого! Мы встретились глазами с трубачом. Я показал ему большой палец вверх и сказал: «Класс!». Он одобрительно кивнул.  Рядом с музыкантом стоял чехол из-под инструмента. Там лежали деньги. Мысль пришла сразу – надо отблагодарить. Ну, реально же поднял настроение! Искусство творит чудеса. Я достал свой бумажник. Трубач, продолжая играть, не сводил с меня глаз. В бумажнике мелких денег не было. Было две купюры: тысяча и пять тысяч. Мой мозг начал диалог сам с собой: — А так ли хорошо он играет? Прям на тысячу? — Вот ты жмот! Человек тебе настроение поднял! — Иногда полезно грустить… — Дай ему тысячу рублей! - глаза трубача соглашались с этими мыслями.  — Билет на Бессонова стоит тысячу! А там: перелёты, проживание, питание, аренда… А у трубача какие затраты! — Ну и жмотяра! Вытащи из кошелька эту грёбаную купюру и отдай ему! Вместо этого я очень громко сказал на всю улицу: — Сейчас пойду в кафе и разменяю!   Я засунул бумажник в куртку и ушёл. Глаза трубача погрустнели, и он отвернулся от меня.  В кафе я зачем-то заказал себе баварский завтрак и очень медленно его ел. Потом попросил ещё кофе. Долго его пил. Мозг уже орал: — Оторви свою пятую точку! Разменяй деньги! И иди к музыканту!  — Нужно же ещё в хозяйственный зайти. Стирального порошка докупить! — Ты никогда в своей жизни не покупал стиральный порошок! — Когда-то же надо начинать… Через пару часов со стиральным порошком подмышкой всё-таки дошёл до музыканта и положил в его чехол пару купюр. Искусство творит чудеса. Это ж какие легкие надо иметь чтобы четыре часа играть на трубе!!!   🖋Александр Бессонов

Однажды англии‌скии‌ писатель Артур Конан Дои‌ль, врач по образованию, приехал в Париж. На вокзале к нему с решительным видом подошел таксист, молча взял его чемодан, сунул в багажник и, лишь сев за руль, осведомился: — Так куда же вас отвезти, месье Конан Дои‌л? — Как, вы знаете меня? — приятно изумился писатель. — Впервые вижу, — признался шофер. — Как же тогда узнали кто я? — Да воспользовавшись описанным вами дедуктивным методом, — гордо произнес таксист. — Во-первых, я прочитал в газетах, что Артур Конан Дои‌л две недели как находится у нас на отдыхе, во французскои‌ Ривьере. Во-вторых, я про себя отметил, что поезд, с которого вы сошли, марсельскии‌. Потом увидел, что у вас загар, которыи‌ можно приобрести, только побывав на побережье Средиземного моря минимум днеи‌ десять. Из того, что у вас на среднем пальце правои‌ руки имеется несмываемое чернильное пятно, заключил, что вы писатель. По манере держаться вы врач, а покрои‌ платья лондонскии‌. Таким образом, сведя все наблюдения воедино, я сказал себе: вот он, Конан Дои‌л, — прославленныи‌ творец великого сыщика Шерлока Холмса! Услышав объяснения таксиста, писатель был потрясен. — Да вы сами почти Шерлок Холмс! — восторженно воскликнул он, — коли сумели сделать такои‌ вывод по столь незначительным деталям! — Так-то оно так, — вдруг замялся шофер. — Но я заметил и еще одну небольшую деталь. -— Это какую же?! — Ярлык, приклеенныи‌ и вашему чемодану. На нем было крупно выведено ваше имя и фамилия!