Echafaud | Философия атомизма

Еще одна цитата Листа про мертвые части и живой организм целого (ср. выше), про заговор жидомассонов Британии с целью разорить Германию и логику национализма, как "золотой середины" между частным и всеобщим:

Я сказал, что политическая экономия в важнейших своих отделах, а именно в тех, которые касаются международной торговли и торговой политики, благодаря Адаму Смиту, сделала огромный попятный шаг; что, благодаря ему, в эту науку проник дух софистики, схоластики – темноты – лжи и лицемерия, что теория сделалась ареной сомнительных талантов и пугалом для большинства людей даровитых, опытных, со здравым пониманием и правильным суждением; что он дал в руки софистов доказательства, которыми они вводят в заблуждение нации относительно их современного состояния и будущего. Биограф его Дугальд Стюарт, как я помню, сообщает, что этот великий ум не мог покойно умереть прежде, чем все его бумаги не были сожжены, что невольно вызывает у меня как бы сильное подозрение в том, что в этих бумагах имелись доказательства против его искренности. Я показал, как со времени Питта и до Мельбурна английские министры пользовались его теорией для того, чтобы в интересах Англии пускать пыль в глаза другим нациям. Я назвал его наблюдателем, глаз которого замечает лишь отдельные песчинки, комки земли, стебли травы или кусты, но не может охватить всей местности; я сравнил его с живописцем, который хотя и умеет с поразительной верностью передавать частности, но не в силах соединить их в одно гармоническое целое, в результате на картине - монстр, прекрасно изображенные части которого принадлежат разным телам. Характерным отличием созданной мной системы я называю на национализм (в укр. версии "национальность"). На сущности национализма, как среднего члена между понятиями "индивидуализма" и "человечества" зиждется все мое здание. Долго думал я о том, не следует ли мне назвать свою систему натуральной [естественной] системой политической экономии, название, которое также было бы правильным и, может быть, в некоторых отношениях было бы даже лучше того, на котором я остановился, тем более что я все предшествовавшие системы представлял основанными не на сущности вещей, и стоящими в противоречии с уроками истории. Но от этого намерения я был удержан замечанием одного из моих друзей, что люди поверхностные, привыкшие судить о книгах по их заглавиям, могут принять мое сочинение за простое изложение системы физиократов. (с) Фридрих Лист - "Национальная система политической экономии" (1841)

Просто 3 картинки, которые я сделал чисто для себя. На карте изображены средние зарплаты (на сер. 2021 года) по регионам 🇺🇦 Украины, 🇷🇺 Европейской части России и 🇧🇾 Беларуси (+ Южный Кавказ, Прибалтика, Молдова и часть Казахстана). Выше график, который сравнивает Украину и Россию по средней зарплате в нац. масштабе (с % отставания Украины) и процентные ставки Украины и России в динамике с момента начала президентства Зеленского. Кто знает, может это кому-то да пригодится 💁‍♂️

Но настоящим гением, который затмевает всех, и который мог бы выступить как сам Лист, но к сожалению для человечества умер раньше - это Александр фон Марвитц (1787-1814), который в письмах к владелице просвещенческого салона в Германии, Рахель Фарнгаген, среди всего прочего излил на Адама Смита ведро словесного поноса. Неизвестно, сколько его было всего, но я приведу только часть, которую приводит сам Лист:

«Все свое знание черпали они из Адама Смита, ограниченного, но в своей ограниченной сфере остроумного человека, чьи основные положения они при всяком случае проповедуют, давая им, подобно школьной болтовне, нелепое развитие. Его наука весьма удобна, так как она независимо от всякой идеи, не принимая в соображение различных направлений человеческой жизни, строит “одну общую для всех” – для всех наций и для всех положений “одинаково применимую коммерческую систему”, мудрость которой состоит в том, чтобы “людям предоставлено было делать то, чего они пожелают”. Его точка зрения исходит из частного интереса; он не задумывается о том, что государство должно руководиться иным взглядом, взглядом высшего порядка, и вследствие того национальная промышленность должна следовать другому направлению, чем то, которое желает человек, пользующийся вульгарными наслаждениями (в укр. версии вместо промышленности "общий интерес", а вместо вульгарных наслаждений "частные наслаждения"). Я читаю и критикую его. Только чтение продвигается медленно, поскольку он ведет нас через лабиринт пустых абстракций среди искусственной путаницы его производительных сил, и следовать за ним оказывается более утомительно, чем трудно». ... «Скоро закончу читать Адама Смита, к моему великому удовольствию, поскольку в конце, когда он говорит о делах государственных, войне, суде, просвещении, он оказывается совсем глупым… Я буду говорить о нем подробно, и это стоит того, ибо наряду с Наполеоном, он теперь наиболее могущественный монарх в Европе» (Прим от Листа: Абсолютно верно).

И вот после этого совершенно лишенного содержания фрагмента, в котором сказано только "Смит говно, очень переоценен, а его почитатели тупые", Лист пишет об его авторе:

И этот приговор – приговор, который содержит в двадцати строках все – решительно все, что можно сказать об Адаме Смите и его школе, произнес Марвитц после того, как прочел Адама Смита в первый раз. Он, юноша двадцати четырех лет, окруженный учеными, поклонявшимися, как Богу, Адаму Смиту, он один своей сильной и верной рукой низвергает, и в дребезги разбивает их идола и смеется над тупостью его обожателей. И его, призванного открыть глаза своей Родине, всему миру, сбили окончательно глупейшими вопросами на экзамене, довели этим до полусмерти, и он был рад получить хотя бы "удовлетворительно". И такой человек должен был умереть еще прежде, чем успел понять свое призвание. Величайший экономист Германии – в некотором смысле единственный мыслящий – должен был умереть на чужбине. ... По правде, никогда я не чувствовал столь малым, как при чтении этих писем Марвитца. Ему – безбородому юноше – достаточно было двух недель для того, чтобы сорвать покрывало, скрывавшее кумира космополитической школы, а мне для этого потребовался целый ряд лет уже в зрелом возрасте. Особенно поразительна параллель между Наполеоном и Адамом Смитом, которую он очертил двумя словами: «они оба могущественнейшие монархи земли» – и «опустошители земли» сказал бы он без сомнения, если бы такое выражение не было опасным в 1810 г. Какой широкий взгляд на великие мировые отношения! – какой ум!

Лист решает избавить нас от необходимости искать имена ранних немецких либералов-экономистов и/или политиков, и выдает их списком:

Прочитайте работы Лотца [или тут], Пелитца [мб этот], Роттека, Зодена, не говоря уже про таких поверхностных авторах, как Краузе [прим.: с такой фамилией подходящих вариантов может быть штук 5, но я думаю имеется ввиду этот] или Фульда, и вы увидите, что они являются слепыми последователями Смита и Сэя, или что их рассуждения, если и отклоняются от Смита и Сэя, то не имеют никакой ценности. То же можно сказать и про разумного Вейтцеля, одного из образцовых немецких политических авторов, и даже весьма опытный и проницательный, Рутхард имеет в этой важной материи только единичные светлые лоскутки. (с) Фридрих Лист - "Национальная система политической экономии" (1841)

Но больше всего ему лично насолил Роттек, заявивший, что таможенные пошлины в Германии были введены не потому, что Лист прав и это нужно для развития промышленности, а потому что это нужно для поддержания торгового баланса, чисто по финансовым соображениям. По мнению же Роттека, протекционизм вреден для потребителей и ведет к бедности, но в этом случае неравный обмен ведет к бедности тоже, и было выбрано меньшее зло. Роттек также считал, что Лист ангажирован в пользу небольшой группы крупных промышленников, и ставит их интересы выше всех остальных. В ответ Лист в общем-то просто назвал Роттека идиотом, который не понимает его (Листа) величие. В таком же духе и остальные, заносчивые индюки, которые не понимали Листа и верили в бредни Смита. Из авторов, которых Лист хватил - называет пару королевских охранителей, которые поддержали идею Таможенного союза, это Небениус (правда этот критикуется за то, что готов открыть границы Англии, если только та снимет все пошлины с Германии, а Листа это не устраивает), Герман и Моль.

Насколько Лист типичный романтик, что сближает его с представлениями марксистов, можно увидеть на примере следующей его цитаты, где он пытается демистифицировать экономические фразы, исходя из позиций философского антропологизма (т.е. гуманизма). Буквально тем же занимался Маркс в 40-е годы (когда и написана работа Листа), что перенеслось на его позднейшие идеи о "товарном фетишизме" и стало фундаментом для многих идей неомарксизма. Читаем Листа:

Он [какой-то критик Листа] постоянно говорит про мир товаров. В этой фразе - целый мир обмана, ибо не существует мира товаров! К понятию "мир" относятся разумные и живые существа, даже если это животные. Кто, например, готов говорить про мир минералов? Если отбросить дух/разум, тогда все, что называлось товаром, станет мертвой материей. Или что случилось с богатством городов Тир и Карфаген, с ценностью дворцов Венеции с тех пор, как дух покинул их каменные массы? Своим "миром товаров" вы хотите поднять материю до уровня автономности - в этом заключается вся ваша ошибка. Вы рассекаете перед нами мертвое тело и показываете нам его строение и части, но снова собрать эти части в единое тело, вдохнуть в него жизнь, привести его в действие - этого вы не можете; ваш мир товаров - это химера!

Конечно, здесь он выступает как типичный романтик и критик материализма XVIII века. Очевидно, что Маркс по крайней мере пытается быть материалистом, а Лист - открытый идеалист. Эта разница очевидна, но разве она хоть как-то влияет на суть рассуждений? Разве Маркс, критикуя "вульгарный" материализм, не делает РОВНО ТОЖЕ САМОЕ, почти в таких же выражениях, и с такой же общей идеей? (многие марксисты, которых я знал и знаю до сих пор, любят эту же аллегорию про организм, как целостную систему, и это не спроста). Но интересно не это... для постоянных подписчиков группы родство марксизма и консерватизма уже давно очевидно. Гораздо интереснее то, что здесь Лист, пускай и не прямо, но все же говорит о том, что экономические явления нужно рассматривать через призму общественных отношений. И вот в этом его родство с марксизмом наверное самое серьезное; серьезнее всего того, что можно было бы списать на какие-то формальные совпадения общего "духа эпохи".

Кусочек выше, приведенный из биографической сводки по Листу, упоминается им самим в предисловии. Он гордится тем, что на конкурсе академии попал в топ-3 работ (из 27-ми), несмотря на то, что писал второпях и сам не был доволен результатом. Больше всего он гордится этим потому, что в судьях сидели сторонники свободного рынка, и даже они признали его работу! В эпиграфе его работы была фраза "И Родина и человечество", что он считал отличной иллюстрацией своего националистического подхода и отличия от "космополитической школы" Смита. По словам Листа, во Франции господство английских идей еще "хуже", чем в Германии (что полная фигня, учитывая что реальная экономическая политика Франции того времени была протекционистской). Он, видимо, ссылается на своих трех судей, когда называет несколько имен. Первым называется некий Пеллегрино Росси (1787-1848), заменивший Сэя (после его смерти) на кафедре экономики, умеренный либерал-фельян по взглядам. Лист оценил его за некоторый вклад в науку, но осудил за мелкобуржуазные взгляды, навеянные, как он думал, жизнью Росси в Швейцарии и Италии, где нет крупной промышленности 👨🏭. Здесь сразу напрашивается сравнение с итало-швейцарцем Сисмонди, и да, Лист сам же делает это сравнение. Он считает Сисмонди крупным историком, но который тянет человечество в деревню, и поэтому "путает красное и черное" и якобы хочет "обуздать дух изобретательности" (Сисмонди не был врагом прогресса как такового, но осуждал воздействие машин на рост бедности широких масс). Росси якобы кабинетный ученый, живущий в мире фантазий, поэтому верит в "космополитический" принцип. Вторым называется экономист Ж.-А. Бланки (брат Л.-О. Бланки), известный для Листа тоже как историк, но историк экономики. Сам Лист во многом вырос из этой работы, поэтому Бланки он уважает больше. Но Бланки был либералом смитовской школы, и поэтому тоже в целом осужден Листом. Лист считает, что Росси и Бланки голосовали против его работы. Но кто выступил его адвокатом, так это, по мнению Листа, мог быть только барон Дюпен (1784-1873), крупный математик, который позже стал заниматься экономикой (по административным и должностным причинам) и применять математику для анализа в этой науке. В 1816 году Дюпен ездил в Англию, чтобы понять причины ее благосостояния. С 1827 года активно участвовал в политике. Все время обожал военщину и во-многом поэтому ориентировался на промышленный рывок (в его сознании важный атрибут для военной победы над Англией). Однажды он даже ненадолго стал министром ВМФ Франции. В 20-30 годы его небольшой либерализм совсем испаряется, Дюпен становится консерватором и протекционистом. Мы вкратце упоминали Дюпена в заметке о крупных протекционистах до Листа, и говорили также о том, что он был одним из инициаторов упразднения "работных домов" Луи Блана. Но Лист, видимо, считал его все же слишком либеральным, и только "склонным" к оправданию его собственных идей. Все остальные члены комиссии по мнению Листа только мусор, который занимался "научно-популярным" изложением школы Смита, или "рассуждениями для политизированных дам". Как и любой уважающий себя марксист, Лист считает преимуществами своей работы - поиск скрытых сущностей и исторический подход Ⓜ️.

Школа могла бы сказать, как она уже делала много раз: "Но так называемая меркантильная система была уже побеждена нами во множестве сотен статей и выступлений, и что же - мы должны тысячный раз опровергать по-новому описанное старье?". Это было бы действительно верно, если бы я только снова напомнил про так называемую меркантильную систему. Необходимо прочитать только предисловие к этой книге, чтобы убедиться, что из той системы я перенес в свою только полезное, а все ложное отбросил; что это полезное я поставил на совсем другой фундамент сравнительно с так называемой меркантилистской школой, а именно на фундамент истории и природной сути (...) я впервые отрицал аргументы, который тысячи раз приводила космополитическая школа, природой вещей и уроками истории;

Говоря про борьбу идей в Германии еще в 1818-25х годах, т.е. сразу после краха Наполеона, Лист пишет о том, что толкая классический меркантилизм он новатор (лол), против которого ополчилась старая "академическая" тусовка. Все догматики либеральной школы свободной торговли, а они один пошел на них войной и пожертвовал своей репутацией. Сразу видно по контуру текста, что он считает эту теорию (свободной торговли) продуктом заговора жидо-масонов англичан, с целью разорения Германии и многих других наций.

Очевидно, что эту борьбу вели не одинаковым оружием: с одной стороны - сформированная во всех частях теория, которую фактически никто не отрицал, единая школа, могучая партия, которая имела своих глашатаев во всех законодательных органах и судах, и прежде всего величайшую силу - деньги; а с другой стороны - бедность и нищета, неоднородность взглядов, внутренний раскол и полное отсутствие теоретической базы.

Выше мы видели, что как уже в предисловии он анонсировал одну из главный концептуальных идей своей книги - различие космополитической и политической экономии. Теперь он также вкратце анонсирует другие важнейшие элементы своей теории:

В ежедневной борьбе, которую я должен был выдерживать, я понял разницу между теорией ценностей и теорией продуктивных сил, а также фальшивую игру, которую господствующая экономическая школа вела со словом "капитал"; я также понял разницу между преимуществами мануфактурного производства и преимуществами земледелия; я добрался до фальшивых аргументов, которые школа использовала для того, чтобы преимущества в пользу свободной торговли продуктами земледелия сделать также актуальными для оборота мануфактурных продуктов; я начал глубже погружаться в принцип разделения труда, чем его трактовала школа, и изучать, насколько этот принцип может быть использован относительно целых наций с учетом состояния из развития.

Книгу Листа "Национальная система политической экономии" (1841), поскольку она является ключевой для всех школ протекционизма, я рассмотрю в деталях, отдельной серией постов, благо она у меня есть ещё и в бумаге на украинском языке. Его работы широко обсуждались, по крайней мере в германоязычной среде, еще до этого релиза. Сам Лист был далеко не кабинетным ученым, и совсем не мелкой фигурой в политике Германии (все еще раздробленной). Его вполне признавали крупнейшим экономистом страны в середине столетия. После релиза "Национальной системы..." его слава еще больше увеличилась. Несмотря на то, что система протекционизма не нова, и Лист не предложил ничего сногсшибательного, уже после его смерти, выступая на брюссельском конгрессе в 1847 году тот же Маркс (до этого раскритиковавший Листа), слушая какого-то вторичного оратора-протекциониста, воскликнул со своего места Ⓜ️, что тот мог бы лучше просто повторить речь Листа, в которой, по крайней мере, были "острота, жизнь и мужество". Сам Маркс признавался, что толчком к изучению политэкономии доя него стали дебаты протекционистов и фритрейдеров в начале 40-х годов, и поэтому он просто не мог не знать в это время Листа (претендующего на место редактора Рейнской газеты до прихода туда Маркса). Но о рецензиях Маркса на работы Листа, про его отношение к протекционизму и свободной торговле мы еще поговорим в созданном специально для Маркса отдельном паблике. В предисловии к своей книге Лист говорит, что первые сомнения на счет доктрины Смита и его учеников возникли у него за 23 года до релиза своей книги, т.е. примерно в 1818 году (почти тогда же выходит книга Шапталя, и активно выступают гамильтоновцы в США). Он сразу же присягает на верность "Континентальной системе" Наполеона, аргументируя в ее пользу буквально так, будто бы это наш соотечественник рассказывает о плюсах СССР и ужасах 90-х. После снятия блокады, по Листу, Германия ужасно пострадала, а при Наполеоне было очень и очень круто. Вся историография говорит что система Наполеона была лажей, Лист наоборот говорит, что это лучшее, что случалось с Германией. Кому верить? Возможно Лист действительно интересовался не так уровнем жизни, как узкой точкой зрения крупных промышленников. Но почему бы ему становится именно на их точку зрения - не совсем понятно. Лист говорит, что изучил всю политэкономию того времени, но желая объяснить своим студентам, как эта наука поможет Германии "встать с колен", находил, что объяснений в рамках самой науки нет, есть только вера в свободный рынок, очень простой концепт (и такой же простой концепт бахнуть пошлины попадя и непопадя, веря их целебное действие 💁‍♂️, но это видимо не такой же простой абстрактный принцип, а великая наука). Он пришел к выводу:

Теория, беспокоящаяся исключительно человечеством, только индивидуумами, не увидела наций; мне стало ясно, что свободная конкуренция между двумя высокоразвитыми в культурном отношении нациями, может быть полезна для обеих только тогда, когда обе будут находится на примерно одном уровне промышленного развития, и что нация, которая через плохие условия существенно отстала в промышленности, торговле и мореплавании, но которая имеет необходимые умственные и материальные средства для развития этих отраслей, сначала сама должна приложить усилия и сделать себя способной вести свободную конкуренцию с более развитыми нациями. Итак, я понял разницу между космополитической и политической экономией; во мне сформировалась идея: Германия должна устранить свои провинциальные таможни и благодаря общей системе торговли стремится к такому уровню промышленности и коммерции, которого другие нации уже достигли на основе их торговой политики.

Приведу одну цитату друга Прудона, которую я не трогал в момент разбора его сочинений. Она интересна, как документ эпохи, о чем велись споры в кругах левых мыслителей того времени, связанных к тому же с Германией (это про беседы Прудона с гегельянцем К. Грюном), какие имена там фигурировали. Там будет и Гейне, и его друг Лист, и его родственник Маркс, и философы Гегель и Фейербах, и ряд рассмотренных нами либералов и социалистов.

Глаза Прудона немного косы; именно это обстоятельство с первого же раза пробудило во мне живой интерес к его физиономии. Его прекрасные зрачки, принимавшие иногда несколько расходящееся направление, напоминали мне веснушки моей возлюбленной в Вецларе. Во время нашего разговора о Гегеле, Фейербахе, Адаме Смите, Сэе, Бланки, Воловском, Фурье, Консидеране, Листе, Цольферейне, Гейне и Марксе взгляд мой невольно переходил от его косых глаз к скульптурному изгибу его лба, и, повторяю, первые, лишенные этого недостатка, не казались бы мне сколь прекрасными.

(с) С.-Р. Тайлландье - "Прудон и Карл Грюн"

В 1820 году Лист был избран членом вюртембергской палаты депутатов. За составление петиции о расширении самоуправления, реформе суда и администрации правительство возбудило против него уголовное преследование; Лист был лишён звания депутата и присуждён к 10-месячному заключению в крепости, но бежал во Францию. Оттуда его по какой-то причине тоже выслали, и он оказался в Швейцарии. В 1824 году он снова приезжает в Париж, знакомится с Лафайетом и Шарлем Дюпеном, заезжает в Лондон, где знакомится со своим будущим главным оппонентом Д. Баурингом. После этого он вернулся в Штутгарт и был посажен в крепость, откуда был выпущен в 1825 году под условием выезда за границу. Лист уехал в Америку 🇺🇸 вместе с Лафайетом (а значит и с Фрэнсис Райт 🍀). В США он долго бедствовал, пока случайно не открыл богатые залежи каменного угля. В этот период им написаны две брошюры о протекционизме и свободе торговли, заключавшие в зародыше его позднейшую теорию («Outlines of American economy», 1827). Здесь он явно должен хорошо ознакомиться с системой Гамильтона, не говоря уже о том, что в юности сам застал систему Наполеона. В ранних работах он во многом опирался на работу Жана-Антуана Шапталя «О французской промышленности» (1819) и находился под влиянием либеральных протекционистов, таких как Адольф Тьер. В 1828-29 гг. Лист становится известным публицистом в США, а его письма о состоянии экономики США пользуются спросом в Германии. Он становится руководителем железной дороги в небольшой провинции США и ведёт переписку в крупным железнодорожным строителем в Германии. В начале 1830-х годов Лист получает гражданство США 🇺🇸 и возвращается в Германию в попытке стать американским консулом в Гамбурге. После провала он возвращается в США, по пути заезав в Париж, где знакомится с Людвигом Борне и Генрихом Гейне. В 1833 году он издаёт брошюру о пользе постройки железных дорог в Саксонии и лично пропагандирует ту же мысль; под его влиянием была построена линия между Лейпцигом и Дрезденом. Тогда же добивается права быть американским консулом в Лейпциге. Вернувшись в Германию, он активно пропагандирует железнодорожное строительство и заводит связи с влиятельными политиками, добивается аудиенции у короля Антона Саксонского. На его глазах официально оформляется Германский таможенный союз, он продолжает активно писать книги и брошюры, начинает работать в Лейпцигско-дрезденском железнодорожном товариществе. В 1835 году едет в Берлин, где встречается с легендарным Александром Гумбольдтом. Но добиться реабилитации в родном Вюртемберге он так и не может. В 1837 году он отказывается от работы консулом и уезжает из Лейпцига в Париж, где активно общается с Гейне и пишет книгу для французской академии "Пригодная система политической экономии". К 1838 году относится его статья «Das deutsche Nationaltransportsystem», пишет статьи о враждебных действиях Британии против таможенного союза. Листа приглашают на французскую гос. службу, но он отказывается. В 1841 году появилось капитальное его сочинение «Национальная система политической экономии», вдохновленное работой Жерома-Адольфа Бланки (брат Ог. Бланки) «История политической экономики в Европе». Его реабилитируют на родине, дают почетного доктора в университете Йены, приглашают на аудиенцию к королю Баварии. Он получает предложение стать главным редактором газеты Rheinische Zeitung, которое он отклоняет. Это предложение вместо него примет родственник Гейне - Карл Маркс Ⓜ️. Лист основывает "Газету таможенного союза" и продолжает активно искать покровителей для грандиозных реформ. Ездит в Австрию и Венгрию, общается с российскими министрами, едет в Лондон, где встречается в т.ч. с Рамси Мак-Куллохом. По заданию прусских властей он пытается заключить союз с Британией, но лорд Пальмерстон и Роберт Пиль отклоняют его предложения. Вслед за тем начинается самый печальный период жизни Листа; личные средства были истощены, здоровье расстроено, надежды на твёрдое служебное положение на государственной службе рухнули, любимые его идеи казались далёкими от осуществления. 30 ноября 1846 года он покончил жизнь самоубийством.